Александр Радин - Стрингер. Летописец отчуждения

Еще удар. Только теперь совсем другой. Слабый и невыразительный.

Все то же озеро, те же камыши, свалка затопленной техники. А стрингер… Он почти на самой середине. Эта мысль заметно взбодрила. Смертин замотал головой по сторонам. В трех метрах на покореженной «копейке», придавившей сверху едва виднеющийся из воды БТР, сидел Саян и монотонно стучал стволом дробовика по жестянке. Бумс. Безразличный взгляд в сторону Алексея. Бумс.

— Как спалось?

Стрингер не знал, что ему ответить. Он приметил на лбу командира приличную шишку.

— Я вот думаю, сразу тебя здесь кончить или дотащить до Радара, повязанного с ног до головы. Как мыслишь?

Алексей пристыженно уткнул взгляд в крышу машины.

— Что это у тебя? — спросил Саян, показывая на шар.

Он сунул палец в ржавую жестянку и отодрал приличный кусок. Запустил подальше в озеро.

Алексей раскрыл ладонь и сам уставился на иссиня-черный камень. Значит, это был не сон. Иначе откуда тогда артефакт. Часть Исполнителя желаний, как назвала его она…

— Эй! — послышался со стороны берега голос Бочки. — Трупак, что ли, а, Саян? Сюда сам притащишь или помочь?

— Тебя уже похоронили, — оскалился командир.

— Знаешь, Саян, — прохрипел Смертин, пряча артефакт во внутренний карман. — Ты меня извини за вчерашнее. Накатило. Сам не знал, что творю.

Саян пробрался к нему ближе и протянул флягу.

— Это что?

— Водка. Пей давай.

— Зачем?

— Пей, я тебе говорю. Беглый тоже к духу попадал. Если б не водка, не откачали бы. Все мозги чуть на болоте не оставил. Он, кстати, до сих пор странный. Воды боится.

Смертин глотнул, ощутив, как шибануло жаром в горло.

— Нормалек? — подмигнул Саян.

Он взял фляжку и плеснул себе в рот. Запахло алкоголем. Смертин как-то быстро опьянел. Ему вдруг очень захотелось есть.

— Поесть бы.

— Пойдем к трубе, там наши уже разложились. Завтракать изволят, — гоготнул Саян.

Алексей попытался встать. Суставы отозвались недовольным хрустом. Сапог скользнул по крыше, и он чуть не полетел в заросшую водяной чумой жижу.

Едва удержался. Как же она воняла! Что-то сродни тонкой смеси запахов протухшей воды, мертвечины и серы. Ночью совсем не чувствовалось.

— Не шевелись, — зевнул Саян. — Под тобой «соска». Справа, между бульдозерами, — «мясорубка». Как ты вообще сюда потемну залез?

— Что значит «соска»? — застыл Смертин.

До бульдозеров еще метров пять, а эта, по словам командира, находилась прямо под задницей.

«Монолитовец» явно получал удовольствие от замешательства Алексея. Он потянулся, как огромный кот:

— «Соска»… «Соска» — это ловушка. Мерзкая. На болотах таких полно. Вот коснется сейчас твоя нога поверхности, и «соска» уже не отпустит. Начнет тащить вниз, в ил. И тебя даже «КамАЗом» не выволочь. Разве что ногу отрубать. Такая вот красотуля, эта самая «соска».

— Дай пройти, — единственная безопасная дорога на берег пролегала через «копейку», на которой устроился Саян. — И дробовик отдай.

Аномалия булькнула тугими воздушными пузырями. Неслабо она пристроилась. Такой неровный темный блин метров на тридцать в диаметре.

— Ну чего вы там! — вновь крикнул Бочка, рассмотрев, что людей стало теперь двое.

Саян встал и направился к берегу, ловко перепрыгивая с одной машины на другую. «Benelli» он засунул в салон «копейки», так что ствол торчал из разбитого бокового окна. Смертин осторожно перелез на соседнюю развалюху, достал ружье и начал пробираться следом за командиром, стараясь запомнить и повторить каждое его движение. Зона уже научила.

Лысому под утро стало плохо. Он облевал всю трубу, размазав по ней и остатки ужина, и завтрак, поэтому Кляп и Рябой устроились на вершине мусорной горы у дыры входа.

— Ну как? — посмотрел на узбека Саян.

Тот только выразительно покачал головой:

— Нашли? — увидел он Смертина. — Здесь под утро слизень прошел, — пнул узбек ногой измазанную розовой жижей железку. — Вы в сумерках, поди, и не видели.

— Говно не тонет. Даже в Янтаре, — Алексею показалось, что Бочка ему обрадовался.

— Да видели, видели, — закивал Саян. — Я чуть в целую лужу не вляпался. Подсохла уже.

Еще один падальщик Зоны. Гигантская желеобразная субстанция, рыскающая ночами в поисках трупов. Слизень двигался очень медленно, оставляя за собой влажный след. Он переваривал все, что попадалось на пути. Будь то останки псевдопса или раненый человек. Не самая завидная судьба — очнуться в тот момент, когда на тебя наползло нечто тяжелое, мокрое и жгучее. Слизь твари легко растворяла даже резину.