Олег Шовкуненко: Оружейник-3

На площадке № 2 все еще оставалась кое-какая техника: один Т-90, два БМП-4 и два бортовых «ЗиЛа-131». Свет фары сразу выхватил из темноты их силуэты. Подтверждая, что нам именно в эту сторону, я шагнул по направлению к боевым машинам.

— Приехали, что ли? — следуя моим указаниям, Леший припарковал БТР рядом с танком и теперь мог спокойно оглядеться по сторонам.

— Приехали, — подтвердил я. — Только мотор пока не глуши.

Свет фары рисовал на стене большой белый круг, немного обрезанный снизу. Та его часть, что задевала пол, освещала пятикиловаттный бензиновый генератор «Хонда» и две стоящие рядом с ним канистры. В «Логове» у меня все продумано, все на своих местах. Иначе нельзя, иначе как разобраться в этом царстве вечной ночи?

Я подошел к генератору и запустил его. Сразу вспыхнул свет. Над зоной, где стояла техника, загорелось шесть больших электроламп, ввинченных в тарелки металлических плафонов.

— Теперь можно, теперь глуши! — махнул я рукой.

На пару с Андрюхой мы аккуратно вытащили Пашку из бронетранспортера. Пацан помогал нам в меру своих, прямо сказать, очень небольших сил и даже пробовал протестовать против чрезмерной опеки. Только получалось у него это как-то не очень. Язык у мальчугана заплетался, а глаза иногда закрывались, так что казалось, будто он вот-вот вырубится.

— Давай в кубрик его, — я указал на дверь с номером семнадцать.

Войдя в помещение, я щелкнул выключателем. Стоваттная лампочка осветила комнату, в которой стояло полтора десятка двухъярусных солдатских кроватей. Деревянные тумбочки, табуретки и свернутые в рулоны матрасы. Всегда и везде аскетический интерьер солдатского жилища оставался одним и тем же.

На ближней к входу койке матрас был расстелен. Рядом на тумбочке стояла керосиновая лампа, миска с окурками, металлическая кружка и вскрытая коробка от сухпайка.

— Красиво живешь! — Леший обвел взглядом кубрик. — Отель «Хилтон», пять звезд, не меньше.

— Да пошел ты... — я потянул Пашку к своей койке.

Когда мы уложили пацана, в кубрик буквально ворвалась Лиза. Она притащила наши рюкзаки, фляги с водой, пакет с лекарствами, короче все, что мы ей приказали.

— Давай сюда.

Я забрал у девушки часть поклажи и тут же принялся копаться в нашей довольно большой аптеке. Что там говорил доктор? Пашке надо давать вот эти розовенькие и еще вон те, из длинной картонной коробки. Я схватил заветные пилюли и только в этот момент вспомнил. Цирк-зоопарк, а ведь у нас есть еще и кристаллы! Те самые, что Нестеров раздобыл в храме кентавров. Не уверен, но может именно они, а совсем не вся эта химия, которую набадяжили фармацевтические кампании, и спасли Пашку во время кризиса. Кристаллы по-прежнему хранились у Лешего в его старом потертом вещмешке.

Я уже хотел приказать подполковнику достать их и даже открыл для этого рот, но тут увидел, что Загребельный без всякого напоминания сам добыл заветный клетчатый узелок. Наши взгляды встретились и Андрюха, пожав плечами, протянул:

— Попробуем еще раз. Черт его знает...

— Жаль, Мурата нет, — в отчаянии простонала Лиза. — Он бы помог. — Моя подруга явно думала о своем, а потому даже не заметила ни поступка, ни слов Лешего.

Мурат... От этого имени я вздрогнул. Последним кто произносил его, разумеется, кроме Лизы, был Главный. Этот сукин сын толком ничего не объяснил. Просто сказал, что у Мурата Ертаева свой путь, свое предназначение. Вот и вся информация. Мы с Андрюхой долго думали над его словами, да так ни к чему конкретному и не пришли. Сошлись только на том, что ханх никогда, никого и ни к чему не принуждает. Вот и выходит, что наш боевой товарищ выбрал свою дорогу совершенно самостоятельно. Какую именно дорогу? Даже невозможно представить. Хочется лишь надеяться, что это не славная смерть во имя великой цели. Этих смертей уже было... не сосчитать. Жаль будет если так. Хороший все-таки парень Мурат!

Хотелось мне того или нет, но ситуация с Пашкой, слезы Лизы, наложили отпечаток на ход моих мыслей. Думая о Мурате я не мог не согласиться со своей подругой: да, Ертаев в медицине разбирался. Талант у него, как говориться, от бога.

Я несколько раз промычал про себя это короткое «от бога», пока наконец не понял, что именно зацепило меня в этих двух словах. Цирк-зоопарк, это что же получается, бог научил? Бог знает о человеке все, ну или почти все? Он умеет врачевать и исцелять? Вполне логично, что результатом серии этих весьма сомнительных, с точки зрения прожженного атеиста, открытий стал почти телепатический призыв: «А ну, товарищ бог, где ты там? Выходи!».