Джеймс Сваллоу - Немезида. Война в тенях.

Тобельд согнул руку в запястье, и флакон оказался в его пальцах. Он резко дернулся в руке Корды и отчасти застал Астартес врасплох, так что ему удалось резко опустить стеклянный цилиндр вниз. Кристаллическая структура флакона, реагирующая на интенсивное движение, открыла в широкой части крошечное отверстие, через которое высунулись мономолекулярные иглы. Эти тонкие проволочки, не намного превосходящие толщиной человеческий волос, тем не менее могли легко проникнуть сквозь грубый эпидермис Адептус Астартес. Тобельд потянулся к покрытому шрамами лицу Корды, промахнулся и снова изогнулся, пытаясь убить державшего его Астартес. Он действовал совершенно бездумно, как механизм, в котором сбилась заложенная программа.

Корда решил утихомирить ассасина и шлепнул его по голове тыльной стороной ладони свободной руки, но удар получился таким сильным, что сломалась челюсть и едва не раскололся череп. Кроме того, Корда выбил ему один глаз. Тобельд на мгновение лишился сознания, а очнулся уже на земле. Кровь из разбитого рта и носа уже собралась в небольшую лужицу.

— Эреб прав, мой лорд, — сказал Корда, и его голос показался очень далеким и приглушенным.

Рука Тобельда заскребла согнутыми пальцами песок и срытый под ним камень. Оставшимся здоровым глазом он увидел, что флакон не разбился и до сих пор лежит там, где упал. Ассасин осторожно попытался до него дотянуться.

— Да, прав, — услышал Тобельд, как Седирэ, вздохнув, согласился со своим сержантом. — Кажется, это входит у него в привычку.

Ассасин взглянул вверх. Это простое движение вызвало почти непереносимую боль, а силуэты Астартес расплывались перед ним в кровавом тумане. Холодные глаза смотрели на него с осуждением и презрением.

— Покончи с ним, — сказал Эреб.

— Мой лорд? — переспросил Корда.

— Сделай, как он говорит, брат-сержант, — вмешался Седирэ. — Мне все это надоело.

Один из силуэтов приблизился, стал еще больше, и Тобельд увидел, как флакон исчезает в закрытой сталью руке.

— Интересно, что это такое?

А потом стекло блеснуло в руках Астартес, и иглы впились в разбитую руку Тобельда.

Седирэ с холодным равнодушием человека, повидавшего немало смертей, наблюдал, как умирает слуга. Он без особого любопытства ждал, не проявится ли в этом убийстве какое-нибудь отличие от всех остальных методов умерщвления, и в некоторой степени его ожидание оправдалось.

Когда тело человека задергалось и начало съеживаться, Корда закрыл ему рот, чтобы приглушить вопли. Во время Великого Крестового Похода капитану Тринадцатой роты на спутнике Каслона пришлось утопить мутанта в замерзающем озере. Он держал отвратительное существо под поверхностью мутной воды до тех пор, пока тот не умер.

И сейчас, глядя на умиравшего от яда раба, он вспомнил о том случае. Одетый в балахон с капюшоном прислужник тонул на суше, если только такое возможно. Там, где одежда не прикрывала его тело, можно было видеть, как кожа, обожженная радиацией, бледнела и становилась землисто-серой, а затем стремительно сокращалась, обтягивая кости и мышцы, которые, в свою очередь, тоже быстро атрофировались. Даже кровь, пролившаяся на землю, мгновенно испарилась, оставив легкие коричневые хлопья, полностью лишенные влаги. Наконец Корда отвел руку и стряхнул с ладони сухую пыль.

— Болезненная смерть, — заметил сержант, осмотрев рукавицу. — Видишь? — Он показал крошечную царапину на керамитовой рукавице. — Он так страдал, что даже укусил меня. Впрочем, теперь это не имеет значения.

Седирэ оглянулся на командный шатер. Никто не вышел оттуда, чтобы поинтересоваться происходящим. Хорус и его морнивальцы вряд ли даже знали, что рядом произошло убийство. В конце концов, им и без того было чем заняться. Предстояло составить и воплотить столько новых планов…

— Я доложу Воителю, — вдруг услышал он свой собственный голос.

Эреб шагнул ближе:

— Ты считаешь, что это необходимо?

Седирэ взглянул на капеллана. Несущий Слово обладал особым даром привлекать внимание окружающих именно в те моменты, когда это было ему нужно. В таких случаях он притягивал к себе взгляды, как черное солнце притягивает свет и материю, чтобы поглотить их. Но порой он добивался противоположного эффекта: в наполненной людьми комнате он становился настоящим призраком, и взгляды скользили по нему, словно по пустому месту. В редкие моменты откровенности Люк Седирэ признавал, что присутствие Эреба вызывает у него замешательство. Каждый раз, когда Несущий Слово собирался что-то сказать, капитан Тринадцатой роты не мог избавиться от беспокойства, возникавшего в его мыслях. И уже не в первый раз, несмотря на присягу, принесенную Лунным Волкам — а теперь Сынам Хоруса по названию и знамени, — Седирэ спрашивал себя, почему Воитель после вступления на путь мятежа против Императора удерживает при себе Эреба. И это была лишь одна из проблем, беспокоивших его в последнее время. Груз сомнений становился тяжелее с каждым месяцем, проведенным в этой глуши, когда главная цель — Терра — оставалась вне пределов досягаемости.