Константин Калбазов - Кроусмарш

Слишком долго тянуть было нельзя: в любой момент они могли прекратить веселиться и начать вязать пленника, а так все складывалось для Стилета лучше некуда, и сейчас перед ничего не подозревающими орками был не инквизитор и не служитель Господа, а именно Стилет. Орки расслаблены, внимание их отвлечено, быстро среагировать они не успеют.

Резко махнув руками в сторону всадников, расположившихся с краев, и не дожидаясь результата, он, как бы продолжая движение, нагнулся и ухватил арбалет. Уже распрямляясь, услышал, как смех двоих захлебнулся, клинки попали именно туда, куда он их и отправил. Третий едва успел осознать, что что-то не так, и, прекратив смеяться, уже хотел послать вперед коня, хватаясь при этом за ятаган, но предпринять что-либо он уже не успел, так как удар в грудь тяжелого арбалетного болта опрокинул его на круп лошади. Мгновение – и все было кончено.

– Здравствуйте. Меня зовут Стилет. Я – убийца. Ха-ха-ха!!!

– Может, все же уберем его? Свое дело он сделал, сведения разузнал и доставил их. Больше он нам не нужен.

– Опять ты торопишься, Баттер. Какой смысл нам его убирать, если нам все равно нужны помощники, или ты решил сам осуществлять задуманное? – укоризненно покачал головой архиепископ Игнатий.

– Но он слишком много знает.

– Да. Но пока он нам нужен. Нам так и так нужно будет привлекать к этому делу людей, так давай использовать тех, кого не нужно вводить в курс дела. Этот по меньшей мере побывал в их руках и вернулся, хотя я лично мало в это верил; он знает, что нашествие орков неизбежно, и истинно верит в то, что мы намерены помочь людям, посеяв в их умах семена сомнения в том, что раньше считалось непреложным. Работа большая и кропотливая, и ее нужно проводить повсеместно, а много народу посвящать в это нельзя. В ком я уверен сегодня – так это в брате Адаме, потому что он с нами и душой и телом.

– Когда-то он был столь же предан епископу Йоркскому, но все же предал его.

– Как ты не поймешь. Не предавал он епископа – он искренне считал, что тот действует вразрез с учением Церкви и своими действиями несет вред всему христианству, – он просто выполнял свой долг так, как сам это видел. Сейчас он видит свой долг в том, чтобы донести до людей то, что людям нужно приготовиться к схватке не с дикими орочьими племенами, а с организованной силой. Если он увидит, что мы хотим возвыситься, получить в руки неограниченную власть, воспользовавшись смутным временем, то тогда он будет для нас опасен.

– О чем, ты Игнатий? Я никогда не стремился даже к тому, чтобы быть архиепископом. К чему мне сейчас плести заговор, чтобы возвыситься? Да и ты никогда не стремился ни к чему подобному, мы всегда хотели только служить Господу нашему и пастве его, в меру сил и умения.

– Не смотри на меня так. Если бы это было иначе, то я давно уже был бы в Папской резиденции: способностей и знаний у меня, как и у тебя, достаточно, возможности были, но мы остались там, где, как мы считаем, можем больше принести пользы для людей.

– Но тогда…

– Тогда у брата Адама нет причин уличать нас в чем-либо, а значит, и предавать.

Как ни странно это звучит, но в словах обоих представителей высшей иерархии инквизиции не было ни капли лжи или фальши: они действительно всегда искренне верили в то, что творят волю Господа и всегда действовали в интересах его паствы. Вот и сейчас, уверившись в том, что Синод ведет ошибочную политику в отношении орков и людей, они решили действовать, не преследуя никаких личных интересов, готовые принести себя на алтарь во имя спасения человечества. Но они не были готовы погибнуть, не достигнув успеха, потому что в своей гибели видели и гибель людей.

– Плохо, что ему не удалось разузнать побольше об армии орков, – задумчиво проговорил архиепископ Баттер.

– Плохо, – согласился его собеседник, – но хорошо уже то, что он принес весть о том, что орки все же придут. Во всяком случае, у нас уже нет сомнений в правильности намеченных нами действий. Скольких людей ты сможешь задействовать?

– В моей епархии две крепости, а значит, четыре инквизитора, но напрямую их задействовать я не смогу, однако в самое ближайшее время они получат приказ направлять всех бежавших из плена и освобожденных в Саутгемптон, лично ко мне. Подозреваю, что людей будет немного, но вода камень точит. Отпущенные неизменно по секрету станут рассказывать о своих похождениях своим знакомым, те – своим, так слухи распространятся. В селах также найдется с десяток священников, которые в беседах с паствой, не прилюдно, конечно, начнут в разговорах упоминать о странном различии в поведении лесных орков и степных. Слухи поползут – оно и к лучшему.