Андрей Круз: Чужой

Кроме нас троих, считая Мартенсена, Джо и меня, в кабине сидело пятеро бойцов — три автоматчика, пулеметчик и связист. Вид у всех был спокойный

— Долго лететь? — спросил я у Мартенсена.

— Скоро будем, минут пятнадцать, не больше, — ответил он. — ты же там был.

— Так мы что туда, что оттуда таким кружным путем добирались! Даже пешком шли.

— А, да, верно. Нет, здесь очень близко, отчего и суета такая. Нам большая банда под боком совсем не нужна.

— Надо перекрыть подходы.

— Легко сказать, — кривовато усмехнулся он. — Дорог много. При желании и с правильными машинами можно и без дорог проехать. Не везде, но можно. А нас мало.

— В Канзасе наладили постоянное воздушное патрулирование. Очень помогало.

— Нам тоже надо, но у нас пилотов почти нет. На вертолеты всего два экипажа. Обучаем еще два, но им пока до совершенства далеко.

— Легкие самолеты, на них проще всего. В Коди весь аэродром цел.

— Цел, но не успеваем. На самолеты у нас тоже всего пять человек, и работы у них выше головы.

— Могу помочь, если надо. На чем-то простеньком я летаю, — попробовал я закинуть соблазнительную для меня же идею.

Мартенсен спорить не стал, сказал лишь:

— Если соберемся туда — я тебя позову.

— Вы бы быстрее собрались, а то я уеду скоро.

— Поговорим когда вернемся.

Ну вот, похоже, что я поеду за самолетом. Как-то я хочу самолет, очень мне понравилось на нем пересекать Америку. Ни банд на дорогах, ни даже потери времени. Нужен самолет, там для меня наверняка что-то найдется.

Равнины закончились, вертолет несся над зеленым бугристым одеялом Национального леса Бигхорн, покрывшего склоны одноименного хребта. Это по нему мы вчера бегали, разве что не здесь, а дальше к северу. А лес большой, потеряться в таком проще простого. К тому же он горный, то есть выдержать направление почти невозможно, распадки и склоны уведут туда, куда ты и не собирался.

Когда горы снова перешли в равнину, вертолет сбросил высоту до сотни, наверное, метров. Бортстрелки явно подобрались, уселись поудобней за своими «газонокосилками», из чего я сделал вывод, что мы приближаемся к месту. Бойцы рядом со мной тоже уже не выглядели расслабленными.

Машина совсем прижалась к земле, затем чуть зависла и мягко опустилась на чуть скрипнувшие полозья, прямо посреди асфальтовой ленты шоссе. Винты еще продолжали вращаться, гоняя ветер и пыль, но мы уже выпрыгнули, отбежали от вертолета и упали на землю, образуя оборонительный периметр.

Но ничего не случилось. В нас не стреляли, нас не атаковали ни люди, ни твари. Мотель выглядел опустевшим. Ни машин, ни людей.

— У пруда! — вдруг сказал Мартенсен, опуская бинокль. — Вижу остатки цирка. Похоже, что Брэда мы нашли.

— Цирка? — не понял я.

— Правее, ограда, у самого пруда, — показал направление командир группы.

Я посмотрел в прицел.

— Цирк?

— У нас это так называют, — тихо сказал Джо. — Это когда вся толпа психов с Синдромом разом «напряжение сбрасывает». Коллективная терапия, так сказать.

К жердям ограды были привязаны трупы. Что с ними делали, не понять было даже в пятнадцатикратный прицел. Там вообще ничего было не понять, так, туши, куски мяса, покрытые запекшейся кровью. И жерди ограды в крови, и земля под ними кровью же пропитана. Даже не верится, в человеке вообще может быть столько крови.

Лопасти вертолета остановились, наступила тишина, в которой стал слышен звук самолетного двигателя. Я поискал наше воздушное прикрытие и обнаружил крошечную точку, двигающуюся над лесом у самого горизонта. Ну да, и вправду за нами приглядывают.

— Пошли, — сказал Мартенсен, поднимаясь с колена.

Вытянувшись в широкую цепь, группа быстро пошла в сторону мотеля. Я выкрутил увеличения прицела на минимум и время от времени поглядывал через него в темные окна в бревенчатой стене, но ничего подозрительного так и не увидел. Похоже, что и вправду никого.

Двигались все равно со всеми предосторожностями, хотя, случись бандитам устроить на нас засаду хотя бы в самом здании — у нас шансов не будет, с этой стороны пространство открыто, мы здесь, как сами американцы выражаются — «сидящие утки», стреляй на выбор. Но, опять же, не стреляли.

У «цирка» тяжело пахло кровью и дерьмом. Мух над трупами не было, рано еще, наверное. Обвисшие мертвые лица, изрезанная и обожженная плоть, вывалившиеся внутренности. Что с убитыми делали конкретно — я не вглядывался. Да и не понять уже было, пожалуй. Удивило другое: как на трупы смотрели люди. Спокойно смотрели, никто не блевал, никого не полоскало, даже не отворачивались. Странно? Да ничуть. Здесь весь мир состоял из трупов, трупов на земле было во много раз больше, чем людей. Насмотрелись уже просто, я думаю. На разные, в разной степени сохранности. Сейчас ведь в просто опустевший город зайди — и как в морге окажешься.