Алексей Гравицкий - Зачистка

Седой стоял перед ним с отстраненным видом. На два автомата, направленные на него и его приятеля, Мун, кажется, внимания не обращал вовсе. Бородатый же, напротив, был мрачен и напряжен.

Хворостин печенкой почуял, что его затягивают в какую-то непонятную игру. Но это было лишь ощущение, смутное и неясное.

— Обыскали? — спросил он в воздух.

Двое бойцов, что держала на мушке сталкеров, переглянулись, словно пытаясь понять, к кому из них обращается генерал.

— Так точно, товарищ генерал, — подал голос от стены телохранитель. — Чистые.

Хворостин поглядел на автоматчиков.

— Свободны.

И не глядя, как те выходят, повернулся к седому.

— Ну что, добегался, сучёнок? — поинтересовался плотоядно. — Поймали?

— Не поймали, — ухмыльнулся Мунлайт. — Сам пришел.

Хворостин стрельнул взглядом на телохранителя, тот незаметно кивнул, подтверждая сказанное.

— Говори, с чем пришел, — потребовал генерал.

— С миром, — отозвался седой.

Врёт или не врёт? Генерал кивнул, подбадривая, и Мунлайт пустился в объяснения. Хворостин слушал его вполуха. Не вникал в подробности, ловя основной смысл и пытаясь прочувствовать голос.

Седой говорил ровно, без эмоций. А по словам выходило, что бородатый приятель его подставил и сбежал, убив по дороге старлея. А сам Мунлайт, весь такой белый и пушистый, поймал перебежчика и привел обратно.

Врёт, решил Хворостин. Но зачем? И зачем он пришел? И зачем привел с собой обратно бородатого? И зачем врёт так нелепо? Или эта нелепость — правда?

Очень часто то, что выглядит самым невероятным враньём, оказывается самой натуральной правдой.

Не в этом случае, напомнил о себе внутренний голос.

Седой замолчал. Генерал с запозданием понял, что история закончена.

— Значит, — задумчиво произнес Хворостин, — ты думал, он тебе друг, а он портянкой оказался? А зачем же ты его притащил ко мне?

Хворостин пристально поглядел на Мунлайта. Тот оставался все так же невозмутим.

— Он меня подставил, — произнес седой, выдержав взгляд, — я его сдал.

«Вот ты и попался, голубь сизокрылый», — возникла мысль.

— На мой суд?

— Вроде того, — ухмыльнулся седой, — только Соломоном себя не возомни.

Хворостин не ответил, хотя желание если не убить говнюка, то сильно покалечить возникло с новой силой. Но он сдержался.

Недобро усмехнувшись, генерал подошел к столу, дернул ящик устроившейся под ним тумбочки. Пистолет приятно утяжелил руку.

Хворостин снова посмотрел на Муна, дослал патрон в ствол и выдернул обойму.

— Хорошо, — с угрозой проговорил он. — Будет тебе мой суд.

Обойма брякнулась на стол. Генерал медленно, словно смакуя каждый шаг, приблизился к Мунлайту и протянул ему пистолет. Седой посмотрел косо.

— Возьми ствол и пристрели его, — подбодрил генерал. Седой с сомнением смотрел на протянутый пистолет.

— Или ты убьёшь того, кто тебя подставил, — довольный собой произнес Хворостин, — или он убьёт тебя.

Генерал кивнул Муну за спину. Седой обернулся. Растерявшие всю веселость глаза стрельнули на охранника, на автомат в его руках.

Мунлайт посмотрел на генерала и молча взял пистолет.

Как всё смешно получается. Этот этап их плана был построен исключительно на импровизации. Это нельзя было спланировать поэтапно. И к чему эта импровизация привела.

Мунлайт принял пистолет, взвесил на ладони. Без обоймы ствол казался непривычно легким, и центр тяжести у него смещался. Один патрон. Один выстрел.

Когда он говорил про сигнал в виде выстрела в генеральскую голову, он не был серьёзен. Но у жизни шутки оказались оригинальнее. И что теперь?

Да нет, генерал его не убьёт. Он ведь нужен генералу. У того ведь, судя по тому, что они увидели, пока их тащили по территории, никакого подкрепления нет. Выходит, помощи старому хрену ждать неоткуда. И деваться ему отсюда некуда. Проводника в такой ситуации убивать глупо.

Угу, не умно. Вот только отчего-то между лопаток свербело в том месте, куда смотрел автомат телохранителя.

А патрон один. И чего с ним делать? Ну ничего, старый хрен, мы с тобой еще посчитаемся.

Мысли скакали в голове, как шальные белки. Яркими зигзагами.

— Ну, — поторопил старый хрен. А рожа довольная.

Нет, все-таки не будут в него стрелять. Или будут? А вдруг будут?

Мунлайт посмотрел на Снейка. Медленно поднял руку с пистолетом.

— Извини, Змей Горыныч, — ухмыльнулся, словно прощаясь. — Так получилось.

Рука дернулась вверх. Грохнул выстрел. Эхом пролетел по Агропрому. Приглушенный вырвался наружу. Тихо, но отчетливо разнесся по ближайшим окрестностям.