Олег Синицын: Запретная дверь

Повернувшись, чтобы ответить Анжеле, он обнаружил, что остался один. Составы, торопящиеся пассажиры, его невеста — все куда-то исчезли. Он остался один-одинешенек на огромном вокзале!

«Они уехали!» — в отчаянии подумал он.

Смерч тем временем перешагнул через здание вокзала и двинулся по перрону, глотая ограждения, лавки, электрические столбы, тележки для перевозки багажа. С каждой секундой пылевой столб становился ближе и оглушительнее.

Андрей побежал.

Неподалеку от перрона располагалось крепкое здание мастерских, которое могло послужить убежищем. До кирпичной стены он добрался быстрее смерча. Перебирая по ней руками, дошел до двери и с ужасом понял, что не найдет в ней спасения.

Вход перегораживала не просто дверь — та самая дверь!

Загадка его снов.

На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Низкая, собранная из толстых, плотно подогнанных досок, с вырезанной в центре спиралью, без ручки. Такая могла преграждать вход в минойский или древнеегипетский храм. Проблема заключалась в том, что каждый раз, когда Андрей пытался открыть ее, он терпел неудачу.

Это была вечно запертая дверь.

Рев бури нарастал. Андрей оглянулся.

Гигантская воронка шла на него, хлеща во все стороны сжатым воздухом, словно бичом. Один из таких ударов пришелся по перрону. Бетонные плиты подпрыгнули, асфальтовое покрытие лопнуло, и вихрь тут же подхватил обломки. Тяжелые маслянисто-черные куски замелькали в воздухе, разгоняясь по немыслимым траекториям. Один из них, самый большой и черный, вырвался из воздушной круговерти и полетел в Андрея. Андрей успел подумать, что такой может зашибить насмерть. Попытался уклониться, но не успел.

Кусок асфальта врезал по голове.

В глазах помутнело. Андрей покачнулся, но не упал. Не было ни боли, ни потери сознания, ни нарушения координации, как это произошло бы в реальности. Только душу прорезал звериный страх.

Андрей снова попытался открыть дверь. Шарахнул по ней плечом, цеплял пальцами за край. Бесполезно. Все равно что двигать скалу.

Бешеная буря уже ревела за спиной, с нарастающей силой толкала в лопатки и затылок. Андрей вдруг осознал, что невозможно скрыться от наступающей тьмы. Если ей захотелось кого-то забрать, она это сделает без сострадания и жалости.

Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове. Могучая сила налетела на человека в белом халате, оторвала от земли, бросила в воздух, закружила…

Он резко открыл глаза.

Уткнувшись лицом в подушку, Андрей лежал на кровати в своей маленькой квартире на Садовой улице в центре Санкт-Петербурга. Ветерок из распахнутой форточки обдувал лопатки и затылок. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески, наполняли комнату светом. Смяв простыню, он перекатился на спину. Будильник на компьютерном столике показывал почти половину седьмого. До звонка, который должен разбудить кандидата медицинских наук и врача первой категории, оставалось три минуты.

Сон быстро таял, унося страх. Кто-нибудь другой мог сказать: хорошо, что это только сон, но не Андрей Ильин, изучающий ночные символы подсознания, кажется, всю свою жизнь. Он прекрасно знал, что здоровые люди редко видят сны, а если и видят, то быстро забывают. Яркие, драматичные кинофильмы снятся людям озабоченным, неуравновешенным, больным. Таким способом подсознание высвечивает изменения, происходящие в организме. Иногда проблемы в психике. Иногда зарождающуюся болезнь.

Сев на кровати, он непослушной рукой опустил флажок напрягшегося будильника. Этот старичок имел обыкновение греметь как при пожаре. Вот уже полгода Андрей клялся себе, что в следующую зарплату купит радиоустройство. Однако уже после завтрака клятва забывалась, а дедовский будильник продолжал поднимать его по утрам истошным, нервирующим звоном.

В тумбочке, как назло, не оказалось ни листка, ни даже клочка бумаги, чтобы записать основные образы. Своих пациентов он просит держать рядом с кроватью ручку и тетрадь, а сам как разгильдяй! Только бы не забыть: тревога, опоздание на поезд, буря, удар куском асфальта в правую лобно-теменную область, предательство Анжелы… и, конечно, дверь.

На ватных ногах он доплелся до прихожей. Пока искал блокнот в карманах пиджака, сон окончательно стерся из памяти, оставив легкую беспричинную тревогу, словно дымок от погасшего костра. Единственным сохранившимся воспоминанием было бегство от бури.

Застыв в одних трусах посреди прихожей, Андрей сосредоточенно вывел пером на чистом листе: «Я БЕЖАЛ ОТ БУРИ».