Роман Злотников - Последняя крепость. Том 2

Но сегодня подножие Бычьего Рога кишело народом. Городские бедняки и мужики из расположенных рядом деревень, сгрудившись кучками, возбужденно обсуждали что-то между собой, орали кто во что горазд, размахивали руками… Люд побогаче и посолидней — торговцы и мастеровые — вели себя более сдержанно: переговариваясь, неодобрительно поглядывали на распоясавшуюся бедноту. В сторонке, в окружении стреноженных коней, располагались со своими слугами знатные дарбионцы. Благородные мужи неспешно вели беседы и, казалось, вовсе не замечали шумного соседства, видно почитая чернь чем-то вроде необязательной части пейзажа — пасущегося стада, например, или вороньей стаи, рассевшейся на камнях и ветвях кустарников.

Как обычно бывает при большом стечении народа, шныряли в толпе совсем уж подозрительные типы, на рожах у которых без труда прочитывалась готовность хватать все, что плохо лежит.

Были здесь и такие, кто в ожидании того, что вот-вот должно произойти, разлеглись на травке с нехитрой закуской и выпивкой. Кое-кто из этих компаний затягивал уже песни, кое-кто затевал перебранки, грозившие перерасти в потасовки.

Но больше всего среди собравшихся оказалось людей молодых: совсем сопливых мальчишек, юношей, у которых только-только начали пробиваться усишки, и парней того возраста, когда ты уже вполне взрослый для того, чтобы иметь жену и детей, но еще слишком незрел для того, чтобы все свои силы отдавать семье и работе, предпочитая этому забавы с друзьями.

Мальчишки с головою ушли в свои игры: прыгали по камням подножия Бычьего Рога, гонялись друг за другом, лавируя между группами взрослых, сражались на мечах и копьях, роль которых с успехом исполняли сломанные ветви. Те, кто постарше, затевали поединки посерьезней — на кулачках. Ну а великовозрастные парни держались поближе к мужикам. Впрочем, многие из них поглядывали на веселье своих недавних сверстников с нескрываемой завистью.

Какой-то заросший бородой мужичонка (судя по изорванной запыленной одежде и испитой багровой физиономии, бродяга, тащившийся в Дарбион в поисках дармового куска хлеба), углядев с дороги толпу у подножия горы, решил, что великий город еще пару часов потерпит и без него, — и свернул к Бычьему Рогу.

— А чего это, добрые люди, тут такое творится? — осведомился он, остановившись у одной из выпивающих компаний. — Праздник, что ли, какой, а? Шел я мимо, дай, думаю, разузнаю… Любопытно стало.

— А тебе что за дело, борода? — подозрительно отреагировал один из бражников. — Шел мимо, вот и иди. Праздник ему… Обрадовался. Небось на дармовщинку выпить намереваешься?

— Что ты сразу гавкаешь, Браим? — раздался куда более добродушный голос. — Ты, добрый человек, сидай сюда… Рядом со мной. Хлебнешь малость?

— Еще спрашиваешь его, Агай! — хмуро гмыкнул Браим. — А зачем он тогда подходил-то?

— Тебя как звать? — осведомился Агай у бродяги.

— Зови Гусем, — отозвался бродяга. — Меня так все зовут.

— Ну и имечко! — покривился Браим. — Гусь! Гусь Бородатый!

— Не имя это, наверное, а прозвище, — предположил Агай.

Бродягу Гуся и вправду дважды упрашивать не пришлось. Он мгновенно приземлился под бок к добродушному Агаю, почтительно принял глиняный осколок с кислым вином.

— Тут, дружище, вовсе не на праздник мы собрались. — Агаю явно прискучила беседа со своими собутыльниками, и он рад был появлению нового лица. — Тут такое дело… В Училище мы, того… набираться пришли.

Гусь высосал вино, утер бороду грязной ладонью и только тогда вежливо поинтересовался:

— В какое Училище?

— Ты издалека идешь, еще, верно, не слыхал, — ответствовал Агай. — Его величество изволил указ издать. А в том указе сказано, что, мол, будет в Дарбионе такое Училище, где любого, кто только пожелает, учить будут для королевской службы. Понимаешь? Любого — кто только пожелает!

— Для королевской службы? — вытаращился бродяга. — Любого?!

— Ну. — Довольный произведенным эффектом, Агай даже захохотал. — Для королевской. И — любого. Хоть вот тебя.

Подергав себя за бороду, Гусь закашлялся. Толи от изумления, то ли намекая на то, что в горле у него все еще сухо и неплохо было бы глотнуть винца.

— И кормить тебя будут в этом Училище. И платить ничего за учебу не надо, — продолжал Агай, плеснув вина в подставленный бродягой осколок. — Наоборот, как год отучишься — получаешь сотню золотых гаэлонов и вдобавок назначение на службу его величества. Во дворце ли, в Дарбионе ли, в другом каком городе — про то в указе не говорилось. Это уж как будет, так будет. Только вот, говорили еще, что, как зачнешь в этом Училище учиться, ходу назад тебе не останется. Не отпустят, значит. То есть отпустят, но не раньше, чем через год. Когда все науки постигнешь.