Виктор Ночкин - Власть оружия

— Живенько беги наверх. Скажешь, Самоха велел Харитона вызвать. Пусть бегом сюда мчит. Передашь — и сразу обратно. Понял? Бегом он чтобы мчал! И ты бегом давай!

— Усё понятно!

— И гляди не кури здесь!

Парень, прыгая через две ступеньки, умчался — знал, что провинился, и теперь выказывал рвение. Самоха поглядел ему вслед, потом на всякий случай состроил злобную гримасу и уставился на второго бойца. Тот, хотя и не был ни в чем уличен, потупился, без нужды вертя в руках обрез. После этого Самоха затопал вниз. Уже входя в коридор следующего этажа, объяснил:

— Поганый народ эти каратели. Разболтались наверху, отвыкли от порядка. Вот двое, вишь, здесь случились, их к делу приставили, а они курить! Таких ежели не припугнешь, службы толковой от них не жди. Нам сюда. — Самоха толкнул дверь. — А, заперся… Эй, Птаха, отворяй! Хвастайся добычей!

Щелкнул замок, мордастый пушкарь Пашута распахнул створку и посторонился, впуская пришедших.

Мажуга оглядел логово дознавателя — голые кирпичные стены с отдушинами вентиляционной системы, массивные деревянные стулья с высокими спинками и подлокотниками, на стене сбитый из толстых досок косой крест, столы с разложенными инструментами, лохань с водой, несколько ведер… С потолка свешивались ржавые цепи с крюками. На кресте и креслах болтались жесткие ремни. Мажуга втянул воздух и ощутил едва заметный запах свежей крови. Камера пыток, что ли? Весело работает пушкарский дознаватель. Или это для виду только? Чтобы арестованный проникся правильным чувством и сам запел, не дожидаясь, пока его прижмут как следует?

Сам Птаха стоял в глубине комнаты на четвереньках и разжигал угли в жаровне. Рядом с ним к креслу был пристегнут ремнями пленник — пацан лишь немногим старше того, что валялся на складе. Вид у воришки был жалкий, он оглядывался и поминутно сглатывал слюну. Хотя жаровня едва начала тлеть, он уже успел взмокнуть и на лбу выступили крупные капли пота. Пленник пытался пошевелить руками, но ремни туго притягивали запястья к подлокотникам.

Востряк Птаха выпрямился, потер поясницу и подмигнул пойманному воришке:

— Что, взмок? Ничё, щас еще и обделаешься. В энтой комнате, чтоб ты знал, выжимают досуха.

— Слышь, Востряк, мелковат твой улов, — заметил Самоха.

— А другой бы в дыру не пролез, — пояснил дознаватель. — Этих вот крысят нарочно в серьезных бандах держат как раз на такой случай, чтобы в узкий лаз проникнуть. Ничего, я щас его спрошать стану, он мне живо выкажет кого пожирней.

— Никого нет пожирней, только мы и были, — буркнул пленник. Он хорохорился, но голос выдал его страх, дрогнул. — А я все едино не скажу ни про кого.

— Одного токо взял? — поинтересовался Самоха.

— Не, двоих. — Востряк кивнул в сторону.

Мажуга только теперь приметил, что в углу на цепи подвешен мешок, из которого торчат ноги в растоптанных грязных башмаках. Дознаватель подошел поближе и легонько толкнул мешок, тот закачался, изнутри послышалось приглушенное мычание.

— От так повисит, покуда я с первым потолкую, потом… дойдет черед.

Востряк стянул башмак, показалась нога. Судя по размеру, второй пленник был еще мельче того, что в кресле. И впрямь невелик улов.

— Дойдет черед… — повторил, ухмыляясь, Птаха и пощекотал грязную пятку, торчащую из мешка.

Мешок стал извиваться; воришка внутри мычал, подвывал и кашлял сквозь кляп.

— Вишь, боится щекотки-то, — ласково заметил Востряк. — Повезло, значит.

— Чего ж повезло?

— Того, что спервоначалу щекотать буду. Ежели от этого не запоет, то придется чего серьезней попробовать. Ну а с энтим… — дознаватель обернулся к креслу с первым пленником, — с энтим мы сразу по-серьезному начнем. Потому как скоренько вызнать нужно, кто на нас эту погань наслал и куда покраденное унесли.

— Это хорошо, ты верно сечешь, Востряк, — кивнул Самоха. — Нам поскорей вызнать надо. И покражу возвратить.

— Ничего мы не покрали! — буркнул из кресла парень. Он пытался вывернуться, чтобы взглянуть на Самоху — должно быть, считал, что толстый дядька будет добрее, чем Востряк. — Не успели! Вы ж сразу навалились!

— Ты ступай, Самоха, ступай, — предложил Птаха. — Я с ними займусь маленько, а потом, как они припомнят, чего успели, а чего не успели, от тогда я тебя покличу. А то память, вишь, у молодого отшибло. Но я справный лекарь, я память возвращать умею! Для того у меня медицина имеется подходящая! А ты ступай покуда. Вон со Ржавым рассчитаться пока что можно, без спешки чтоб. Спешка при расчетах вредная, а опосля, когда я с энтими потолкую, у тебя много дел, чую, образуется, и все срочные.