Алексей Прозоров - Привратник

Могильник, вырубленный в форме почти правильной полусферы, был совсем небольшим — примерно четырех метров диаметром. Пол из красного гранита, три невысоких, скупо обработанных саркофага из того же камня. Но главным оказалось не это. Главный интерес представляли быстро ползущие по стенам лианы, что стремительно выбрасывали одни за другим толстые широкие листья густо-зеленого цвета.

— Что за черт! — Салохин, вошедший следом, торопливо закрутил камерой. — Это еще откуда?

— Наверное, когда мы убрали крышку, — неуверенно предположила Дамира, — в камере изменился газовый состав, и растения вышли из анабиоза.

— Да хоть из семечка проросли! — грубовато ответил Сергей Олегович. — Где ты видела, чтобы зеленая масса развивалась с такой скоростью?! Лезет как наскипидаренная!

— Видимо, какая-то неизвестная порода… — Археологиня провела по листьям ладонью. — Надо же, теплые!

— Осторожнее! — предупредил Салохин. — Лиана может быть ядовита! Может, этот сорт выведен специально для защиты мертвых от грабителей могил? Что-то вроде «проклятия фараонов».

— Вы разве верите в эти сказки, Сергей Олегович? — оглянулась на доцента Дамира.

— В лианы, растущие со скоростью пешехода, я тоже не верю, — мрачно ответил пожилой ученый, не прекращая снимать.

— Ага, одна нобелевка у нас уже точно есть! — высказал свое мнение Павел, трогая листья кончиком ствола. — Не за мумии — так за ботанику. Надо, наверное, саженец взять, Дамира Маратовна?

— Если до завтра не преставитесь, тогда и возьмете, — мрачно предложила Зорина, наблюдая за происходящим издалека, от края плиты. — Может, еще и по медицине премия выпадет. Посмертно.

— Никаких посмертно! — рявкнула Дамира, проклиная себя за то, что не догадалась сказать Салохину, чтобы тот вел съемку без звука. — Это обычные растения, которые долго развивались без света и свежего воздуха. Получив и то, и другое, они продемонстрировали рывок роста. А теперь вспоминаем, зачем мы сюда пришли, и осматриваем саркофаги!

— Я внутрь не пойду! — категорически заявила Катя. — Может, там еще и за ноги кто-то хватать начнет.

Студенты дружно засмеялись, однако девушки молчаливо поддержали подругу и ко входу приближаться не рискнули. Ребята же, оставив ружья, присели у саркофагов, осматривая крышки.

— Такое ощущение, что они просто брошены сверху, — задумчиво сказал Данила. — Но лучше сперва приподнять и осмотреть. Может, там фаска изнутри? Паш, топор далеко?

— Сейчас! — Сомов выскочил наружу и почти сразу вернулся с затертым экспедиционным топором.

Ребята вставили его в щель под гранитной крышкой крайнего саркофага, легонько постучали по обуху поленом, осмотрели трещину, нанесли еще несколько ударов — но уже в полную силу, вгоняя узкое лезвие в глубину.

Внезапно опять послышался слабый хлопок, крышка слегка подпрыгнула и сместилась чуть в сторону. Студенты отступили.

— Чего, сейчас и оттуда лианы рванут? — с нервным смешком предположил Захаров.

— Из саркофагов обычно лезут не лианы, а вампиры, — ответил Сомов и вдруг вскинул руки, зарычав: — У-У-У!!!

Среди девушек от неожиданности кто-то вскрикнул, но испуг тут же сменился смехом.

— Ладно, — вмешался Салохин. — Хватит веселья. Теперь серьезное описание для протокола. Итак, пол ровный, гладкий, чистый, без следов украшений или каких-то знаков. Стволы растений вылезают прямо из… Нет, тут что-то есть… По краю пола идет узкая трещина, из которой и растут лианы. На стенах никаких знаков или украшений тоже не наблюдается. Теперь возьмите кто-нибудь фонарь и начинайте сдвигать крышку. Зафиксируем, что находится внутри… Она трясется, или мне мерещится?

Девушки снаружи опять завизжали, ребята схватились за ружья, Дамира невольно отступила на пару шагов… и лишь потом заметила ехидную ухмылку доцента:

— Что-то вы в лице изменились, ребята… Можете выдохнуть, это была шутка. Да не бойтесь, микрофон в камере я все равно не включал. Знаю я, что обычно звучит в таких случаях. Сегодня хоть без мата обошлось, и то ладно. Потом сделаем нормальный коммен…

Сергей Олегович осекся: крышка саркофага приподнялась и съехала в сторону, сквозь открывшийся проем поднялся, задев макушкой потолок, широкоплечий мясистый мужчина, увешанный лохмотьями. В первый миг все замолчали. А потом Салохин громко икнул, закатил глаза и осел на пол.

— А-а-а! — Оба студента, побледневшие до снежной серости, с округлившимися глазами вскинули стволы.