Антон Орлов: Убийца наваждений

Повезло… Вернее, не повезло, что сюда пожаловал треклятый морочан, чтоб тем, кто вызвал его к жизни, до конца дней считать гроши, но зато подфартило, что этот парень оказался убийцей наваждений. Такому гронси можно все простить, даже то, что он не венгос, лишь бы свое дело сделал. Хозяин решил, что, пожалуй, не возьмет с него денег за кавью, пусть только не оплошает и развоплотит окаянную рыбину до того, как та успеет причинить ущерб заведению.

Поднебесную охватила паника – густой питательный бульон для набирающего силу морока. Что касается крови, тоже недостатка не будет: кое-кто застыл столбом посреди улицы, иные из жителей верхних этажей, нет бы им забиться в глубь своего жилья, прилипли к окнам, пытаясь рассмотреть, что там, снаружи, приключилось.

Высунувшись из-под навеса веранды, Темре вскинул сжатый кулак. На среднем пальце массивный перстень из тусклого потемневшего серебра. Прозрачный, как слеза, камень зашлифован восьмигранной пирамидкой. Благодаря наведенным чарам боевой перстень убийцы наваждений до поры до времени в глаза не бросался и свою истинную природу обнаруживал, лишь когда доходило до боя.

Из острия камня, направленного на морок, вырвалась серебристая игла. Длиной она была около бута и казалась нематериальной, словно сверкнувший в воздухе луч или световой блик. Она не смогла бы повредить ничему вещественному. Оказавшийся на ее пути человек ощутил бы внезапное замешательство или вспышку беспокойства – короткое беспричинное неудобство, которое в следующий момент угаснет. Зато на тварь, порожденную рыбацкими байками и ползучими людскими страхами, она подействовала как пуля со смещенным центром тяжести.

Нависшее над улицей чешуйчатое брюхо содрогнулось, в нем разверзлась рана размером с суповую тарелку. Ни крови, ни прочих естественных выделений: морок возник недавно и сожрал недостаточно, чтобы полностью уподобиться живому существу. Просто зияющая дыра, а внутри не то пустота, не то пока еще однородная темная масса – снизу не разобрать.

Вторая игла пронзила сустав конечности, нацелившейся в окно на третьем этаже дома напротив. За стеклом что-то мелькнуло. Жильцы, на свою беду, разглядели чудовище, и охвативший их ужас послужил приманкой: такие твари улавливают направленные на них человеческие эмоции куда лучше, чем звуки или запахи. Бурая бугристая клешня легко могла бы выбить окно и схватить кого-нибудь из людей, но Темре успел раньше. После выстрела клешня повисла, будто гиря величиной с винный бочонок.

Суставчатых лап, покрытых по всей длине заостренными наростами, у рыбины было восемь. На две пары больше, чем у ее реального прототипа. Все они, кроме свисавшей плетью поврежденной конечности, находились в полусогнутом положении и мерно шевелились, словно водоросли в полосе прибоя. Их движения казались ленивыми и умиротворенными – обычный для морских тварей обман: атакующая рыба-палач способна сделать внезапный рывок и сцапать добычу с молниеносной быстротой. Вряд ли морок лишен этого качества.

Единственное хорошо: не сказать, чтобы все они были одинаково опасны. Одни, более материальные, колыхались с хищной вкрадчивостью, как будто готовясь к броску, а те, что слегка просвечивали, больше напоминали неспособную на активные действия растительность, хотя и двигались в такт с остальными.

Коллективный морок состряпан из разнородного материала: кто-то из виновников в меру побаивался, но особого значения россказням о рыбе-палаче не придавал, кто-то с упоением пугал других, а кто-то давился страхом и купался в страхе… Последнее – хуже всего. Хуже для Темре, которому предстоит расхлебывать их стряпню, раз уж ему повезло оказаться в нужное время в нужном месте. И вдобавок для тех, кто может пострадать.

Перстень выдавал по две иглы подряд, после чего требовалось некоторое время, чтобы он накопил энергию. Кристалл заимствовал силу у своего владельца, однако повлиять на него, чтобы заряжался поскорее, не было никакой возможности. Ученые маги давно пытались решить эту проблему – сделать оружие против порождений хаддейны более скорострельным, но пока не преуспели.

Конечностей, представлявших угрозу, Темре насчитал пять штук. Минус подстреленная. Осталось четыре. Прочие болтаются просто так, для пущего ужаса. Правда, это до поры до времени: если морок просуществует достаточно долго, они «оживут» и тоже станут опасными.

Настороженно сощурив глаза под маской, Темре оглядел с веранды обезлюдевшую улицу. Народ попрятался в лавки и закусочные, на мостовой валялись оброненные в суматохе вещи – зонтики, газеты, галоша без пары, все еще дымящаяся трубка, длинный вязаный шарф, бумажный кулек, из которого высыпались крупные полосатые семечки мушгры. Все двери были плотно закрыты.