Дин Кунц - Симфония тьмы

Очень долго он действовал как автомат, бездумный механизм, запрограммированный только на разрушение. Он рвал их, заставил плакать, кричать, проливать на камень кровь и сопли. Силач сознавал, что кто-то наверняка успел удрать и вот-вот приведет помощь, но не позволял осторожности отвлечь себя. Когда он покончил с теми шестью мальчишками, которых бил, и ни один из них уже не шевелился, не дышал, когда не билось уже ни одно сердце, он подошел к Детке, снял с него сетчатую шапочку и отшвырнул в сторону.

Он взял Детку на руки, словно брат и вправду был еще младенцем, и побежал с ним обратно через крытый проход, через соседний сквер во второй проход и дальше, дальше, между неоновыми камнями, за разрушенный грузовик, в руины, которые они называли своим домом…

Позднее, когда стало ясно, что надругательство, которое совершила звуковая шапочка над мозгом Детки, — это не временно, а навсегда, Силач порывался вернуться в город. Но Ракушка, его отец, не пустил. Со временем он немного успокоился, но помнил, как текла кровь музыкантов. Как трещали их кости. Как они умирали…

И он начал ощущать, что в нем есть нечто особенное. Возможно, он избран, чтобы нанести ответный удар угнетателям.

Дни проходили, а Силач вновь и вновь видел утратившего разум Детку (слюнявого, бессмысленно лепечущего, с пустым взглядом), и чувство избранности в нем укреплялось. Мечта начала обретать плоть. Он знал, что должен лишь дождаться подходящего времени и ему будет дана возможность омыть улицы Вивальди кровью музыкантов.

Гил вспоминал балладу, которую играл робот-оркестр за ужином в тот вечер, накануне Дня Вступления в Возраст.

Они почти достигли Столпа, но тут несколько помощников Красного Нетопыря нашли его растерзанный труп и узнали историю поединка и предательского удара Тиши от других популяров-нетопырей, которые все видели своими глазами. Возбужденно перекликаясь, мутанты кинулись вслед Гилу и Тише, а тем оставалось пройти несколько последних драгоценных футов.

— Они гонятся за нами! — крикнула Тиша. — Они нас остановят…

— Дай мне свое ружье.

Он пристроил ружье на статуе Шопена, которая стояла на площади, и наклонил его так, чтобы ствол смотрел на колонну.

— Что ты делаешь? — недоуменно спросила девушка.

— Луч ружья сомкнётся с конфигурацией Столпа, — объяснил он, включая ружье. — Через несколько минут после того, как мы войдем внутрь, оно его уничтожит.

Он взял ее за руку и повел вперед.

Позади хлопали крылья…

Нетопырь, опередивший остальных, обрушился Гилу на плечи. Юноша вывернулся и отбросил его прочь, прямо в Столп. Мутант исчез — и визг его оборвался так внезапно, как будто ему перерезали горло.

Тщательно избегая тонкого гудящего луча от звукового ружья, который воздействовал на структуру Столпа, они шагнули в пульсирующую колонну и были поглощены ее бесчисленными жужжащими, воющими, трепещущими мелодиями…

Перед ними от горизонта до горизонта раскинулось черное небо, проколотое кое-где блеклыми коричневыми звездами. Справа поднимались шоколадные горы. Слева тянулась охряная равнина…

Земля словно излучала тишину.

Они пошли вперед, но казалось, не шли, а летели вместе с землей. Черная трава прорастала через ноги, оплетала и, ослабев, пропадала, когда не могла удержать их. Впереди стоял человек-нетопырь, которого Гил бросил в Столп.

— Что-то не так, — сказала Тиша. — Ты чувствуешь?

— Да, — ответил он. — Если это Смерть, то где все остальные? Тут должны быть другие. Много других. Мы не первые умираем сегодня.

— Гил! — воскликнула она.

— Да?

— Звезды! Посмотри на звезды! Они сложились в лицо Рози!

Он поднял глаза. Да, ей не показалось. Но когда они попытались заговорить с галлюцинацией, та как будто не заметила их вообще. Они не могли докричаться до Рози.

Потом Гил увидел, что луна — это Красный Нетопырь со сложенными кольцом крыльями. Теперь у него не было ни клыков, ни когтей на руках.

Молодые люди закричали ему, но он не отозвался, словно не знал об их присутствии.

Они вышли к обсидиановому дереву, ониксовые листья его отблескивали странным лунным светом. Но когда Гил коснулся ствола, рука прошла насквозь и ничего не ощутила.

— Я боюсь, — проговорила Тиша. — Тут все неправильно. Как будто ненастоящее, как во сне.