Вадим Михальчук - Черная пустошь

– Вернитесь, Псы.

Рычание, донесшееся из леса, было им ответом:

– Мы больше не Псы, мы – сейры, так мы называем себя сами. Мы никогда не вернемся к вам!…

Они действительно больше никогда не вернулись к Хозяевам Стихий. Весь материк оказался в их власти, власти сейров.

Как бы иронично это не выглядело, но Титаны добились своего: материк был очищен от враждебных сил, Башни охранялись воинством охранников, равных которым не было на всей планете, но никто не мог подойти к башням, кроме сейров.

Остатки Полигона скрыло время – тайные тропы, невиданные сооружения, пещеры, хранящие в себе таинственные механизмы – все покрылось землей и пылью, все заросло мхом, все предалось забвению, кроме Башен. Они, как и прежде, хранили в себе древнюю энергию, только отдать ее было некому и незачем. Вокруг Башен не росли деревья – во время буйных гроз излишки энергии, соперничающие с яростными небесными молниями, выжигали все живое вокруг. Башни стояли в центрах огромных черных кругов, неподвластные времени, все так же горделиво возносясь в небо…

Время шло, одно поколение сейров сменяло другое. Никто из потомков бывших Псов уже не помнил, как все было раньше, они просто жили так же, как жили их предки до них. Сейры охотились, рожали детенышей и только когда случай приводил их к Башням, в душах сейров возникало смутное чувство, похожее на грусть. Сейры забыли Хозяев, но Хозяева не забыли про них…

Это было очень давно. Тогда земля была молодой и сильной, деревья и травы изо всех сил тянулись к солнцу, и наше племя сейров было весьма многочисленным. Мы жили стаями по пятьдесят – шестьдесят сородичей, самцов и самок. Наши самки, яссы, в свой срок благополучно разрешались бременем приплода и редко рождалось менее трех-четырех малышей. Наша стая тогда владела черными лесами вокруг озер, рядом с горами. Мы жили охотой и не было среди живых никого сильнее нас, сейров.

Помню, как мы охотились ночью. Две луны в небе освещали землю, но и без их тусклого света мы прекрасно видели в темноте. Стая бесшумно стелется по земле и чуть примятая трава тут же выпрямляется, так легки наши шаги. Мы мчимся по следу большого стада мойли, рогатых копытных, поедающих траву и ветви молодых деревьев. Легкие наполнены ветром, несущим запах трав, глаза широко раскрыты, лапы мягко ступают по земле.

Я был одним из самых сильных самцов и поэтому бежал чуть позади вожака. Вожак, крупный черный самец с разорванным в схватке ухом, бежит, низко наклонив голову. Мои уши слышат негромкий топот копыт и рев, говорящий о том, что мойли почувствовали погоню.

Пьянящий восторг от предвкушения добычи наполняет меня и вой охотника несется по лесу в покрытое тучами небо, к свету лун. Я удваиваю усилия и стая вылетает на небольшую ложбину между холмами. Стадо несется туда же, но они слишком медлительны для нашего бега.

Вожак подает сигнал и две группы самцов отделяются от стаи, заходя справа и слева, чтобы окружить стадо и не дать возможности уйти. Еще немного – и добыча будет нашей!

Мы окружаем стадо и вожак, опытный и бывалый охотник, отрезает от основной массы быков двоих, кажущихся медленными и неповоротливыми. Эти двое – старые самцы, один из них хромает на правую переднюю ногу, но они еще сохранили силу молодости и опыт зрелости. Они наклоняют головы, и ветви их рогов угрожающе целятся в нас, отгоняющих их от стада.

Стая плотным кольцом окружает быков и погоня прекращается. Стадо уносится дальше, перепуганные самки и детеныши уносят за собой запах страха, пыли и пота.

Быки фыркают, низко опустив головы. Они стоят спина к спине, ожидая атаки, которая незамедлительно начинается. Мы бросаемся на них, но взмах головы с налитыми кровью глазами заставляет нас попятиться. Рога угрожающе режут воздух, копыта роют землю. Один из нас бросается на хромого быка, но ему не хватает скорости. Удар копытом останавливает его короткий полет. Хруст сломанных костей – безжизненное тело нападавшего падает на землю.

Этот хромой не так уж и стар.

Мы меняем тактику и нападаем с боков. Быки крутятся на месте, защищаясь рогами, они устало ревут, с их толстых, обросших шерстью губ слетают хлопья пены. Им не выдержать нашего темпа, мы быстрее их.

Еще один из наших катится по земле с окровавленным боком от удара рогом.

Движения быков становятся все медленнее. Их реакция уже не так быстра, на их мощных телах красными пятнами расцветают раны от наших зубов. Им не протянуть долго. Мы кружим вокруг них в смертельном танце и ничто не может остановить нас.