Юрий Корчевский - Подрывник

— Где квартируешь?

— Нашлась добрая душа, пустила.

— Немцы установили новый порядок. В сёлах и деревнях движение жителей разрешается с шести утра до семнадцати часов дня, а в городах — с восьми утра до шестнадцати часов. В другое время — только в сопровождении немецкого солдата. Если мужчина с бородой или в ватнике — задерживают сразу. Коли руки в карманах держишь — стреляют без предупреждения.

— Круто!

— Ещё бы!

— А документы какие требуют?

— У кого советский паспорт — проходят перерегистрацию и ставят штампик. У кого паспортов нет, сельский староста справку выдаёт. И без разрешения старосты или бургомистра в избе селить никого нельзя. Наказание одно — расстрел.

— Понятно. Сам-то как?

— Работаю. Сложно всё стало. Не слыхал, как там на фронте?

— Сегодня сводку слушал. Наши под Харьковом наступают, в Крыму обороняют Керчь. Похоже, на всех фронтах серьёзные бои.

— Ничего, раз дерутся, значит, силы есть. Выдюжим, ещё погоним немца.

— Я в этом не сомневаюсь. Ты Мыколу береги. Молодой ещё, опыта нет, а задора и желания немцев бить полно. Как бы ошибки роковой не совершил. Хороший парень, смелый, чистый. В хате его не закроешь.

— Это — да.

— В Пинске гестапо свирепствует, есть там такой гауптман — Гёзе. Зверь просто.

— Так за чем дело встало? Шлёпните его!

— Легко сказать! Ладно, мне идти пора. Ты вот что: если надо будет со мной связаться, в деревню к Мыколе не ходи, там лишних глаз много. Пойдём, покажу.

Михась подвёл Сашу к одному из деревьев и указал на малоприметное дупло.

— Если чего надо будет, положи туда записку. Сам понимаешь, каждый день Мыкола сюда не набегается, но раз в неделю контролировать будет. Время и место встречи в записке обговоришь.

— Место писать не буду — посторонний может найти, и время тоже. Пусть время будет всегда полдень, а место — здесь. Букву напишу: если «В», то вторник, «С» — среда.

— Принято.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись.

Саша прямиком направился в Богдановку. Он чувствовал удовлетворение. Хоть радист при выброске и погиб, его задание выполнено, рация находится у партизан. И человек, умеющий с ней обращаться, в отряде есть — он сам видел. Кроме того, от Михася он узнал несколько свежих для себя новшеств, которые ввели немцы на железной дороге. Только всё равно взрывчатки нет, а без неё крупного ущерба не нанесёшь. Вот и остаётся диверсии устраивать только на шоссе, линиях связи и складах. Гарнизоны в сёлах тоже не по зубам. Кроме немцев, охранные функции там несут полицейские. В каких-то населённых пунктах они службу несут ревностно, продавшись душой и телом «новому порядку», где-то — спустя рукава, согласившись служить в полиции только ради того, чтобы выжить.

С охотой в полицию шли уголовники, выпущенныё из тюрем немцами. Захваты городов немцами в начале войны происходили иногда настолько быстро, вывезти уголовников в тыл не успевали. Не до осуждённых было: не успевали вывезти деньги и ценности из банков, художественные ценности из музеев — даже архивы просто жгли. Красная Армия покидала города, и многие жители хотели бы уйти, но не было возможности. Остро не хватало транспорта, горючего, а над головой летали немецкие истребители, расстреливая колонны беженцев.

Попав в полицию, уголовники пьянствовали и мародёрствовали, отбирая у жителей вещи и пропивая. Они всячески куражились над мирным населением, выслуживаясь перед немцами. Из таких отщепенцев немцы, пытаясь бороться с партизанами, стали создавать ложные партизанские отряды. Грабят такие лжепартизаны население? Насилуют и убивают, отбирают скот? Так это советские партизаны бесчинствуют! Тем самым немцы разом убивали двух зайцев: во-первых, они настраивали мирное население против настоящих партизан, порождая атмосферу страха перед людьми из леса. И во-вторых — на самом деле борясь с партизанами, поскольку уголовники, пытая людей, выведывали, где скрываются партизаны. Если отряды были невелики по численности, уголовники пытались их уничтожить сами, получая от немцев вознаграждение. Если же партизаны могли оказать серьёзное сопротивление, наводили на них карательные отряды — вроде 201-го шуцманшафт батальона.

С такими нелюдями пришлось столкнуться Саше.

Он шёл к Минскому шоссе, на север от хутора — решил разведать обстановку на самом оживлённом и загруженном шоссе Белоруссии. В своё время оно довольно сильно было повреждено при бомбёжках и артобстрелах обеими сторонами, а также проходившей по нему гусеничной техникой. Но немцы его отремонтировали и активно использовали.