Иар Эльтеррус - Иная терра

— Да что со мной сегодня такое? — прошептала девушка, до боли прикусывая губу.

Что такое, что такое… обыкновенная осенняя депрессия, просто смягченная наладившейся внезапно личной жизнью. Что же еще. Хорошо быть психологом — всегда можешь определить, почему находишься в том или ином состоянии. Плохо быть психологом — при желании найдешь у себя все что угодно, начиная от маниакально-депрессивного психоза и заканчивая обострением шизофрении.

А хуже всего быть молодым и не очень опытным психологом, когда еще плохо различаешь грань между первым и вторым, и пытаясь диагностировать депрессию, вдруг находишь шизофрению. Вернуть бы сентябрь…

Золото и багрянец, листопады и лесные зеркала, серая змея пустынной трассы и шутки про марш-бросок до станции, и неподдельная радость при виде остановившегося грузовика выпуска года этак сорокового, и веселое сочувствие пожилого водителя-грузина, и щедро предложенная им небольшая фляжка коньяка, жгущего горло и разливающего по венам сладкий жар…

Ловкие пальцы Олега, «случайно» роняющие между сиденьями пятисотенную купюру, и радость за него, сегодняшнего, начинающего понимать — еще вчерашний Олег попытался бы расплатиться за сделанное для них доброе дело, только огорчив водителя, а сегодняшний еще не научился благодарить улыбкой, но зато уже умел оставить свою благодарность незаметно…

Подлетающая к станции за мгновение до того, как разверзлось небо, «стрелка», попытки отряхнуть прилипшие к перепачканной смолой куртке листья в тамбуре, игра в «города», и быстро вскакивающий с заговорщическим шепотом «Контра!» Олег, и бег под проливным дождем вдоль вагонов, закрывающиеся перед носом автоматические двери, и дикий, во все горло, хохот, и скидывание ненужных капюшонов — зачем прятаться от дождя, когда дождь уже внутри, осенний, но все еще полный жизни и силы!

Растворимый кофе в жестяной банке, и метания по всему вокзалу в поисках расписания, и сумасшедший бег к станции, и двери «стрелки», закрывающиеся за спинами, и смех чуть ли не до колик при виде входящих в тамбур контролеров, и с трудом набранная по карманам мелочь… Наконец, город, попытка зайти в кофейню неподалеку от вокзала, грубо оборванная верзилой-охранником, настороженным мокро-потрепанным видом посетителей, и едва не испорченное им настроение, и полное неясной надежды и усталости «может, ко мне?», и дрожащее, но все равно смеющееся «куда угодно, где есть горячий чай», и округлившиеся глаза того самого охранника, когда выставленная им парочка погрузилась в такси-флаер, помахав на прощание рукой…

И первое знакомство с навороченной душевой кабинкой, и с третьей попытки полившаяся из душа вода, холодная, холоднее, чем дождь, и прибежавший на вопль Олег, и трогательное смущение на его лице, и нежелание отпускать, нежелание расставаться даже на несколько минут, и никакого секса — только нежность и ласка, и объятия, согревающие не хуже текущей с потолка огромной кабины воды…

Запах гари с кухни, непривычная брань Олега, совместное торжественное провожание невинно сожженной курицы в мусоропровод, звонок в пиццерию и шутливая ругань: «Маргариту! Нет, гавайскую! А я не хочу больше видеть курицу! А я не люблю горячие ананасы! Черт, о чем мы говорим? Девушка, нам, пожалуйста, «Маргариту», гавайскую, и давайте еще ту, которая «Четыре сыра», пожалуйста». И, наверное, первый в жизни звонок Олега секретарю: «Отмените утренние встречи, я буду свободен после обеда».

Утром было холодно и дождливо, Олег прятал глаза, пока Марина не спросила напрямую: «ты жалеешь?». Он молчал, долго молчал, пил кофе, думал, и сказал: «нет». И они снова целовались, а потом Олег отвез ее в институт, а когда она собиралась выйти из флаера, попросил подождать минутку, достал из бумажника полторы тысячи евро, и сказал, что эту сумму он потратил бы вчера, если бы они развлекались в городе, а поскольку Марина убедила его провести вечер на природе… в общем, он не хочет лишний раз пересекаться с бывшей компанией старого врага, а она все равно их знает и заходит, и не сложно ли ей будет…

Марина улыбнулась, убрала деньги в сумочку, поцеловала его на прощание, и побежала на пару, опаздывая, но все равно улыбаясь всему миру. Полторы недели Олег не появлялся вовсе, но Марина была спокойна, она больше не боялась, что он исчезнет, она просто знала, что так быть не может. И спустя неделю он постучался в дверь ее кабинета, попросил разрешения войти, лег на кушетку, и начал говорить: «доктор, мне очень нравится одна девушка, она очень хорошая, умная, добрая, честная, справедливая, и я боюсь, что я ей не нравлюсь, и я уже десять дней от нее бегаю, как вы думаете, у меня есть шансы?», «это зависит от вас, но если вы постараетесь больше от нее не бегать, то я скажу вам по секрету, что вы девушке тоже очень нравитесь и она без вас скучает».