Кристофер Макнамара: Горец IV

Да, именно так! Бедны хайлендские плоскогорья, неурожайна земля, а овцы, пасущиеся на вересковых пустошах — худы и малочисленны. И пресловутая шотландская скупость — отсюда же…

Зато каждый член клана, даже не получивший права на дворянское звание, носит на поясе меч либо палаш, а за отворотом чулка — нож с гравировкой в виде цветка чертополоха.

А под крышей каждого дома, надежно укрытый за стропилами, ждет своего часа большой лук длиной в рост человека и два колчана легкоперых стрел. Реже — не лук, а арбалет: дорог и сложен в изготовлении он для нищего хайленда, легче уж полудюжиной луков обзавестись…

Еще реже хранится за стропилами то, что порой приносит победу, но никогда не приносит чести: Жезл Запрета…

(Нет, Запретные Жезлы — это из иного мира, иного времени. Хотя есть ли оно — иное время? Не все ли времена слиты воедино?

Но все-таки…)

Все-таки: хранится за стропилами то, что порой приносит победу, но никогда не приносит чести. Мушкет с кремневым замком или аркебуза с замком фитильным. Вымененные, краденные…

(Да, вот так — правильно. Это Земля, а не Зайст).

…Вымененные, краденные или добытые в бою на землях своих южных соседей — «сассэнах», которыми правит ныне гордая и чопорная Рыжая Бес — королева-девственница [Елизавета Тюдор (1533-1603) — королева с 1558 г.].

И все это: клинок, стрела или огневое зелье — ежеминутно готово пойти в ход…

Про каждого юношу, что входит в возраст, приличествующий браку, первым делом спрашивают: «Чей он сын? Какого клана?»

Второй же вопрос таков: «Много ли овец он угнал?»

А вопрос третий: «Много ли снес голов?»

И трудно поверить, что в эти же годы Европа принимает второе-третье поколение «людей Ренессанса». Уже умер Рафаэль, умер Микеланджело, родился и даже успел написать часть пьес Шекспир… И свой университет есть уже чуть ли не в каждом из больших городов…

(Но не в Эдинбурге! Правда, он появился там вскоре, однако лишь потому, что Эдинбург находится на землях лоулендеров, которых горцы Хайленда не признают за подлинных шотландцев).

А хайлендская знать, возглавляющая кланы, — это не великолепные графы и бароны континента. И даже не строгие, сдержанные в одежде и проявленных чувств лорды, из которых состоит двор Рыжей Бес.

Одеянья их скроены из холста и кожи; вместо дворцов у них — замки-крепости; и боевые клейморы носят они вместо полуигрушечных шпаг с вычурными эфесами.

Нет, не дворяне они в прямом смысле этого слова. Скорее — предводители отрядов, скроенных по единству крови и жизненного пространства. Вожди племен. Таны.

Таны…

Есть среди них такие, как Эйн Глен-Финенский, который остановил расправу над тем, кого считал невиновным. Остановил — рискуя своей жизнью, жизнью и покорностью своих соплеменников.

Но есть и такие, как Мак-Бет Гламисский, что опозорил родовой замок, пролив там кровь заночевавшего в замке сюзерена, — с целью завладеть его уделом.

Последних — таких, как Мак-Бет Гламисский — больше. Словно и не пролегла между кланами Мак-Бетов и Мак-Лаудов пропасть глубиной в пять веков.

И гонят таны своих пастухов, каждый из которых два месяца в году — воин, и своих воинов, каждый из которых девять месяцев в году — пастух, в бессмысленные войны на земли соседних кланов.

Впрочем, гонят ли? Попробовали бы не погнать… Тогда, пожалуй, сами прогнали бы таких танов воины-пастухи… Прогнали — и посадили на их место других, более лихих и воинственных.

Вот отчего трещат на вересковых холмах копья, звенят доспехи, сшибаются, плюясь искрами, голубоватые клинки.

Вот отчего после выигранного боя победители начисто вырезают побежденные кланы. Это — если суров их тан, тан-победитель.

Если же тан мудр, добр и честен, — то вырезают лишь мужчин и мальчиков захваченной деревни…

А уж если мудр, добр и честен тан настолько, что эти черты его характера вызывают даже некоторый ропот среди одноплеменников (как роптал на Эйн Гуса клан Мак-Лаудов), — то тогда тех из мальчиков, кто по малому возрасту своему не достает еще макушкой до уровня тележной оси, оставляют в живых.

(Редко, очень редко бывает такое. В стране, живущей законами кровной мести, обычно не рискуют сохранять жизнь возможному мстителю — «из гнид вырастают вши!»).

Но не глумятся над мертвыми. И не нападают врасплох, обеспечив себе безопасность ночью или туманом. А золото, награбленное у побежденных, — это золото быстро расходится, не обогатив победителей. Ибо при всей воспетой многими шотландской скупости, не стремятся хайлендеры копить ТАКИЕ деньги.