Джеймс Дашнер - Исцеление смертью

— Это ты о чём говоришь?

Вот теперь Томас запутался окончательно.

— Мы не бросали вас! Мы пришли за вами, а вас уже не было! Это вы нас бросили!

Томас уставился на неё во все глаза.

— Ты, похоже, меня за дурака держишь!

— Да все в комплексе только и твердили о том, что ты, Ньют и Минхо вырвались на свободу и скрываетесь где-то в окружающем лесу! Мы бросились на поиски, но вас и след простыл. Мне оставалось только надеяться, что вы каким-то образом добрались до цивилизованных мест. Как ты думаешь, почему ещё я так обрадовалась, увидев, что ты жив и здоров!

В душе юноши снова шевельнулся привычный гнев.

— И ты считаешь — я поверю этим сказкам? Уж кто-кто, а ты-то точно знала, чтó Крысюк пытался мне внушить — им, мол, без меня не жизнь, я так называемый Окончательный Кандидат, бла-бла-бла...

Тереза сникла.

— Кажется, мы считаешь меня самой мерзкой гадиной, которая когда-либо оскверняла землю. — Она не стала дожидаться его реакции на свои слова и сразу продолжила: — Если бы ты только разрешил им вернуть тебе память, ты бы увидел, что я — всё та же прежняя Тереза. То, что я сделала в Топке, я сделала ради тебя; и с тех самых пор бьюсь как муха, чтобы загладить свою вину перед тобой!

Томасу было нелегко поддерживать огонь своего гнева, ведь Тереза, очевидно, говорила искренне.

— Но как я могу верить тебе теперь, Тереза? Как?

Тереза подняла на него полный мольбы взгляд:

— Том, клянусь тебе, я ничего знаю об Окончательном Кандидате! они придумали эту ерунду, когда мы с тобой уже оказались в Лабиринте, так что у меня на этот счёт нет никаких воспоминаний. Но что мне удалось установить совершенно точно — так это то, что ПОРОК не прекратит испытаний до тех пор, пока не получит нужную им схему. Они готовятся начать второй раунд, Томас. ПОРОК собирает новую партию иммунов, и если нынешние Испытания кончатся пшиком, он начнёт всё сначала!

Томас не ответил. Сказать по правде, какая-то часть его сердца отчаянно стремился поверить Терезе.

— Мне очень жаль, — сказала она, вздохнув; потупила взор, запустила руку себе в волосы, взъерошила их и только тогда решилась вновь взглянуть на своего собеседника. — Я только одно могу сказать, Том: у меня внутри полный хаос, словно мне душу на кусочки разорвали. Я же искренне верила, что можно найти способ исцеления! Была убеждена, что для этого им без тебя не обойтись. Но сейчас всё изменилось. Даже получив обратно память, я больше не могу думать так же, как раньше. Теперь я вижу, что это смертоубийство не кончится никогда!

Она замолчала. Томасу тоже было нечего сказать. Он пристально всмотрелся в лицо девушки — в её глазах была такое бездонное страдание, что он поверил ей.

— Я заключила договор с самой собой, — продолжила Тереза, не дожидаясь ответа. — Сделаю всё, чтобы хоть как-то исправить свои ошибки. Хотела сначала спасти друзей, а потом помочь другим иммунам. И вот посмотри, каких сногсшибательных результатов я достигла!

Томас попытался ответить в тон:

— Как видишь, мы тоже не преуспели.

Она приподняла бровь:

— Вы надеялись остановить их?

— Надеялись... Да только нас вот-вот снова продадут ПОРОКу, так что зря дёргались.

Она ответила не сразу. Томас многое отдал бы за то, чтобы проникнуть в её мысли — но только не так, как раньше. На короткий миг он почувствовал укол грусти — когда-то они проводили долгие часы вместе, а он больше ничего об этом не помнил. Они были лучшими друзьями... Когда-то.

Наконец, она произнесла:

— Если нам когда-нибудь представится случай сделать что-то стоящее, мне бы очень хотелось, чтобы ты снова начал доверять мне. Ариса и остальных мы сможем убедить помочь нам. Знаю, что сможем. Они чувствуют то же самое, что и я.

Томас понимал, что ему надо быть с ней осторожным. Вот странно — Тереза начала разделять его взгляды после того, как ПОРОК вернул ей память. Интересно, почему.

— Поживём — увидим, — уклончиво ответил он.

Она ещё больше помрачнела:

— Значит, ты мне не доверяешь...

— Поживём — увидим, — повторил Томас, встал и пошёл прочь. Он не мог вынести этого выражения неподдельной обиды на её лице — ему было больно за то, что он её обидел. И он ненавидел себя за то, что ощущал эту боль.

Томас вернулся к своим друзьям. Минхо поприветствовал его мрачным взглядом исподлобья:

— И какую лапшу эта чёртова предательница навешала тебе на этот раз?

Томас присел рядом. К их небольшой группке подступило несколько чужаков — их явно интересовал разговор друзей.