Василий Сахаров: Мечник

– Нельзя быть таким жестоким, господин Майлс. Это живые существа, и память у них хорошая. Не дай бог, одна собака вырвется из клетки, и всё – это убитые люди и потеря ценных сотрудников.

– Извечный спор, кто прав, кто виноват. Однако сейчас разговор не об этом. Чем данный выводок должен отличаться от остальных собак?

– Эти щенки и их мать имеют разум. Они всё понимают, в том числе и нашу речь. Они хорошие интуиты и очень сообразительны. Большой срок жизни, почти как у человека. Повышенная регенерация организма, и, кроме того, если мои расчёты верны, они могут общаться телепатически и отдавать приказы другим особям своего вида. Это – будущие вожаки той стаи боевых животных, которые выращены у нас за минувшие десять лет. Это – короли и правители нового народа.

– В какой раз уже задам вам один и тот же вопрос. Чем вы можете доказать свои слова?

– Пока ничем, но через месяц, когда…

– Ладно, – прервал его толстяк, – поговорим через тридцать дней, и это всё, что я могу для вас сделать. Кормить этих тварей становится всё сложней, продукты на исходе, оборудование барахлит, топливо почти закончилось, и вскоре нам придётся подниматься наверх.

– Я понимаю.

– Мне плевать, понимаете вы или нет. Мне нужен результат, да и с объекта «Закат» давно интересуются, почему вы не выполняете их рекомендаций. – Майлс развернулся к выходу и снова взмахнул рукой. – Пойдёмте отсюда, профессор, а иначе эта вонь меня доконает.

Двуногие ушли, но человек со стёклами на глазах вскоре вернулся. Он стал устанавливать возле клетки какие-то приборы, что-то бурча себе под нос, проклинал тупоголовых солдафонов, чуму и то, что когда-то он подписался на эту работу. Что человек делал, щенок не понимал, а я, по обрывкам видений, смог сообразить, что профессор вёл наблюдение за собачьим семейством и пытался вступить в контакт с матерью выводка, которая не хотела ему довериться. Самка постоянно посылала своему потомству картинки о том, как именно этот двуногий колол её длинными иглами, прижигал кислотами и пичкал противными на вкус смесями.

Шло время, и однажды выстрелом из пистолета сонной иглой профессор усыпил самку. После чего он приоткрыл клетку и в миску положил мясо. Что это, подросший щенок понял сразу, он-я кинулся к кровяному куску крысятины и с жадностью набросился на него. Остальные щенки не успели за ним, и всё, что было в миске, досталось одному.

Двуногий, снимающий всё это на видеокамеру, был удовлетворён и после этого всё своё внимание сосредоточил только на одном щенке. Он-я не понимал, почему его выделяют среди всего помёта, и по-прежнему встречал появление профессора настороженно. Однако труды двуногого начинали сказываться, и он-я стал чувствовать расположение к человеку. Мать поняла это и устроила ему серьёзную трепку. Это было её ошибкой, так как на следующий день суку снова усыпили сонными иглами, а щенка забрали от неё и переселили в соседнее помещение. Здесь он был один, но связи с роднёй не терял и посредством телепатических посылов, как это называл двуногий, он-я, как и прежде, мог общаться с близкими.

Месяц, отведённый профессору на работу, почти истёк, и он трудился не жалея себя. Так пролетали часы, дни и недели. Сенчин был готов окончить свой труд по описанию нового разумного вида, часто улыбался, приносил псу вкусную еду, разговаривал с ним, и так продолжалось до тех пор, пока однажды где-то под потолком не завыла сирена.

В комнату вбежал растрёпанный человек в обгоревшей одежде и прокричал:

– Пожар! Срочная эвакуация на поверхность!

– Но как же… – Профессор был растерян и посмотрел на пса.

– Спасайтесь, Сенчин! Не время думать о животных. Торопитесь! – Человек в обгоревшей одежде торопливо покинул комнату.

Двуногий заметался, стал скидывать в сумку вещи, бумаги, диски, а потом как-то резко сел у стены, обхватил голову руками и произнёс:

– Пропади всё пропадом!

В таком положении он просидел несколько минут. Сквозь приоткрытую щель в помещение стал проникать едкий чёрный дым, и от него профессор очнулся. Задыхаясь, он встал, с трудом подошёл к клетке, взглянул на щенка, который в последнее время сильно подрос и нарастил мышечную массу, посмотрел ему прямо в глаза и ударил по привинченной к стене синей кнопке, которая открывала клетку. Он-я осторожно вышел, обнюхал руку человека, запомнил его запах, облизал ладонь и выбежал в коридор. Рядом была комната с близкими, но она была закрыта стальной дверью, кнопок не было, и ему открыть её было невозможно.