Марк Гаскойн - Тёмный Империум

Рамсис со своим отрядом первыми прибыли на точку сбора. Когда солнце зашло, зрение Рамсиса усилили авто-чувства шлема, залив всё вокруг красноватым светом. Из-за кряжа капеллан видел периодические вспышки залпов орудий Имперской Гвардии. Прошёл ещё час, прежде чем появился капитан Нубиан со своими космодесантниками. При помощи усилителей доспеха капеллан видел жар, окружающий отряд, белый свет, исходящий от вентиляционных решёток их ранцев. Их оружие тускло светилось красным, что, как знал Рамсис, означало продолжительный бой, в который ввязался отряд. Когда они подошли ближе, Рамсис быстро пересчитал десантников: их было двадцать один, на семерых меньше, чем отправлялось. Ещё несколько, похоже, были ранены, и, когда подошёл капитан Нубиан со своим командным отделением, Рамсис увидел, что редуктор аптекария Зуды был покрыт тёмно-красной кровью космодесантников; он явно извлекал уже геносемя из павших десантников. Собранное геносемя позволяло Ордену создать новых космодесантников на замену погибшим.

— Мы попали в засаду вскоре после приземления, — объяснил Нубиан, остановившись перед Рамсисом. — Они быстро приблизились на двух быстрых парящих транспортах, наше оружие не могло пробить силовые поля, защищавшие технику. Там ещё был гравитанк, круживший около нас и пытавшийся накрыть огнём из пульс-лазера. Брат Коленн сумел снять его из лазпушки, но отделение Мория успело потерять троих. В основном встретились обычные солдаты, не слишком-то опасные. Их сюрикенные катапульты не могут пробить наши доспехи, а наши болтеры одним выстрелом уничтожают по солдату. Больше всего проблем вызвали специалисты, те, кого они зовут Жалящими Скорпионами, — мы сражались с ними и раньше, Рамсис…

— Помню. Я был на Коронисе-4. Мастера ближнего боя, с этими проклятыми лазерами на шлемах, — сказал Рамсис, приставив пальцы к челюсти, изображая странное оружие чужаков в форме мандибул.

— Они самые, — согласился Нубиан. — Их доспехи похожи на наши: болтеры почти бесполезны. Они ухитрились зайти нам в тыл, скользкие мрази. Первым под удар попало отделение Гория. Их вожак был вооружён чем-то вроде силовой перчатки, легко пробившей грудь сержанта Гории. Мы смогли отбить остальных, сосредоточив огонь на слабых эльдар, и, убрав раздражитель, заняться рукопашниками. Всех перебили, — усмехнувшись, договорил Нубиан.

Капитан указал на космодесантника, у которого вместо левой руки была обугленная культя; другой рукой раненый махал перед носом сержанта Лисониса, вовсе на беспокоясь о своём увечье.

— Плазмомёт брата Кали взорвался, но он успел-таки уложить двоих, — объяснил Нубиан. — За последние семь высадок у меня уже четвёртый раз плазменное оружие отказывает, хотя впервые взорвалось. Нужно поговорить с Магистром Кузни, как вернёмся. Плевать, что плазменное оружие — древний артефакт, я хочу, чтобы оно лучше обслуживалось.

Капитан посмотрел на далёкие отсветы выстрелов, доносившиеся из лагеря Имперской Гвардии.

— Нужно выдвигаться. Я хочу добраться до гвардейцев до рассвета, — сказал он, снова повернувшись к Рамсису. — Хорошо, что мы не попытались приземлиться сразу на поле боя. Мы наткнулись на пару вражеских мобильных ПВО в шести километрах отсюда. У них такие громадные кристаллиновые лазеры, они бы наши «Громовые ястребы» легко подстрелили.

Слабо улыбнувшись, капитан показал Рамсису на две тонкие струйки дыма к югу.

— Ну, теперь-то они нам не помешают.

Капитан снова помрачнел.

— Хотелось бы, чтобы было больше времени на разведку, но Имперская Гвардия не удержит позиций, пока разведчики ищут лагерь эльдар.

— Никогда не слышал о лагерях эльдар, капитан, — сообщил Рамсис.

— Тоже верно, — согласился капитан, слегка кивнув шлемом. — Задержавшись, чтобы найти их, мы бы потеряли драгоценное время. Как ты когда-то нас учил, Рамсис, мы всегда должны совмещать действие с мудростью. Хотя мы живём для битвы, воюют не только оружием, но и умом.

— Боюсь, это не моя заслуга, брат, — с улыбкой признался Рамсис. — Я вычитал это в проповеди капеллана Горбиама, моего наставника во время послушничества.

Капитан снял шлем и глубоко вдохнул. У него на лбу сияли восемь штифтов, каждый из которых обозначал десять лет службы Императору. Розовый шрам тянулся от правой щеки до подбородка, выделяясь на фоне тёмной кожи. Как и у всех Саламандр, его лицо и шея были покрыты ожогами, каждый сложный знак отличия вырезался прямо на коже. Тёмные глаза капитана мрачно уставились во тьму, в этом взгляде отражались несколько столетий боевого опыта. Кивнув самому себе, он снова надел шлем.