Сергей Куприянов - Маги нашего города

Тот растерялся от неожиданного вопроса. Да и в самом деле, при чем тут грузы?

– Какие грузы?

– Это я вас спрашиваю, какие. Можно это срочно выяснить?

– Ну, естественно.

– Тогда я вас попрошу, сделайте это. Ладно? Только, если возможно, побыстрее. Это очень важно. Надеюсь, мне не надо вам объяснять?

– Да, я понял.

Обычно вальяжно-медлительный, как истый барин в окружении холопов, маленький директор только что не бегом припустил в сторону офиса. Это могло бы быть смешным, если б не ситуация.

Паша не заметил, чтобы Петрович применял чары, так что достигнутый эффект можно целиком отнести на счет его навыков, приобретенных на административно-бюрократической стезе.

– Какие будут соображения? – спросил он, забыв о бизнесмене и целиком переключившись на проблему.

– Ничего не понимаю. Может, конкуренты? – предположил Паша.

Некоторый резон в его словах был. Конкуренты у них и впрямь имелись, но период бурных войн, когда все средства хороши, миновал. По крайней мере в последнее время никаких вылазок не отмечалось ни с одной, ни с другой стороны, и повода, во всяком случае такого, чтобы идти на подобного рода провокацию, тоже не было.

– Ну… – как бы согласился Петрович. – А звери тогда где?

Вот это действительно был вопрос вопросов. Ни один из конкурентов, по крайней мере тех, кто был известен, а круг специалистов подобного рода очень невелик, не стал бы красть зверей. Ну выпустили бы хищников из клеток, ну побезобразничали бы они тут, напакостили в соответствии со своей звериной натурой – все! Этого достаточно. Зачем же огород городить? А если это не так, если речь идет о банальной краже, тогда что же получается? Тогда очень нехорошо получается.

Паша не успел до конца додумать, потому что своды терминала потряс просто-таки нечеловеческий вопль, от которого эхо заходило по стенам.

Петрович, собравшийся было опереться рукой о прутья клетки, вздрогнул, промахнулся и, не успев поменять позицию, больно ударился о железо локтем.

– Мать! – рявкнул он, отпрянув и потирая ушибленное место.

По соседнему проходу торопливо протопал охранник, устремляясь по направлению к офису. Паша, решив, что аборигену проще идентифицировать место происхождения звука, устремился за ним, предоставив начальнику возможность самому разбираться со своими проблемами.

Когда-то помещение терминала строилось как ангар, но потом то ли надобность в хранении самолетов отпала, то ли руководство терминала ловко сумело убедить кого надо, что их услуги важней, чем какие-то там самолеты, но уже несколько лет это обширное строение занимал ТТТС. Через передние ворота сюда завозили груз, нуждающийся в передержке, а в задней части бывшего ангара находился трехэтажный офис, имеющий как отдельный вход, так и дверь, ведущую в зону хранения, так что вся фирма располагалась очень компактно.

Следуя за охранником, Паша влетел на третий этаж, где разместились кабинеты руководства и большой холл, такой большой, что в нем можно хоть строевой подготовкой заниматься, но в основном, как он знал, использовавшийся для проведения корпоративных вечеринок, а если по-простому, то для коллективных пьянок, устраиваемых по самому разному поводу.

Офис фирмы имел прямолинейную структуру с единственным поворотом на девяносто градусов на лестничной площадке. Павел почти настиг охранника и готов был перегнать его, миновав поворот, но вместо этого, обогнув угол, налетел на обтянутую пятнистым камуфляжем спину.

Секьюрити начал орать еще до того, как грохнулся на застеленный серовато-синим ковролином пол. Шагах в трех перед ним сидел, сжавшись в комок и привалившись к стене, сам директор ТТТС. Глаза бессмысленно вытаращены, у ног валяется связка ключей, рот приоткрыт, а тело медленно сотрясается от икоты.

Все это Павел увидел, балансируя над телом визжащего охранника, а когда падения удалось избежать, сам едва не заорал.

Перед ним стоял, осклабившись, лев с длинной – по колени – черно-рыжей гривой. Глаза неподвижные, будто из стекла сделаны, из пасти тянется струйка слюны, фигура напряжена. А за ним, чуть позади и справа, уступом, львица. Тоже замерла, но глазами косит в сторону.

Черт его знает, какой длины прыжок у льва. Сколько он берет с места? Метра два? Три? Больше? Павел почувствовал, что ноги его начинают подгибаться от непреодолимого желания сесть, просто опуститься на пол. Ну может же человек просто сесть на пол?!

Почти неосознанно, скорее по привычке, чем усилием разума, он сделал левой рукой успокаивающий пасс, означающий «мир». Губы механически прошептали слова простого заговора, воспроизводя то, что он делал десятки, если не сотни раз. Это многажды выручало его на темных улицах Москвы и даже в транспорте, где нервы у людей напряжены до предела толкучкой и духотой.