Олег Таругин - Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа

— Ясненько… А как у вас тут жизнь-то? Вообще, в смысле в целом?

Водила слегка напряженно пожал плечами — видать, воспринял мой вопрос как явно провокационный.

— А че? Нормальная жизнь… Не хуже, чем у других. Работаю вот, жену имею, дочек… Хозяйство свое опять же…

Мне неожиданно вспомнилась моя бабушка, столь же безыскусно-наивно уходившая от любых «запретных» разговоров, если вдруг они случайно выходили за рамки дозволенных «партией и правительством» в лице деда тем.

— Да я не о том. Ты эти свои пассажи оставь для товарища парторга. Или для гражданина следователя, если вдруг в гэбэ загремишь. Мы, хоть никакие и не шпионы, но вашей жизни здесь совсем не знаем, так уж получилось, потому и интересуемся. Понял? — с ударением на последнем слоге переспросил я.

Он кивнул, соглашаясь, хотя весь его вид и говорил об обратном: ничего он не понял и мне, естественно, ни капли не поверил. Пришлось немного прийти ему на помощь.

— Ну вот скажи, у тебя зарплата какая? Только не говори, что «нормальная» и «не хуже, чем у людей», ладно?

В ответ мужик лишь похлопал глазами, и стало понятно, что сказать он собирался именно это. Н-да, тяжелый случай развитого социализма…

— Ну, это… обычная, — выкрутился он, быстро подобрав подходящий синоним к слову «нормальная», — сто семьдесят рублей. Плюс за стаж надбавка, за сезонные работы, сверхурочные опять же… Бывает, и под три сотни выходит!

— А что на нее купить можно? Холодильник, например, можно? — уточнил я, припомнив те славные времена, когда зарплаты оценивались исключительно методом сравнения и простейшей калькуляции «чего и сколько можно купить».

— Не, самый простой холодильник четыреста пятьдесят стоит, только надо еще, чтоб на него очередь подошла. Но это все равно неплохая зарплата, у других и такой нет, а хороший шофер всегда проживет и семью прокормит! — с достойной уважения гордостью ответил мужик.

— А кооперативы какие-нибудь? Частная собственность?

— Вы че, какая частная собственность, какие кооперативы? Мы ж не буржуи, у нас такого отродясь не было! Нет, в принципе, можно вино свое продавать, только все одно через госторговлю, а это невыгодно…

— А самому что — нельзя? — искренне заинтересовался я.

Водитель криво усмехнулся — похоже, я затронул одну из больных тем местного народонаселения: виноградники-то наверняка в каждом дворе есть.

— А «червонец» получить? С конфискацией? По новому кодексу — та ж статья, что и самогоноварение… Не, я лучше буду ночами щебенку на стройку возить, чем под Воркутой на шару вкалывать.

Мы вновь переглянулись с капитаном: серьезно тут за них взялись. Десять лет лагерей за продажу собственного вина — однако! Прямо те самые знаменитые три сталинских огурчика с колхозного поля, за кражу которых мать нескольких малолетних детей отправили на двадцать лет в лагерь…

— А в магазинах вообще-то все есть? Ну, продукты там, алкоголь, одежда какая-нибудь… бытовая техника, например? Без проблем?

Мой нечаянный респондент воззрился на меня, как на настоящего марсианина — сумасшедшего марсианина.

— Какие там продукты?! Своим живем, хозяйства почти у всех есть. А одёжа… Ну, подвозят иногда. А «бытовая техника» это чего? Телевизоры, что ли?

— Ну да, телики там, магнитофоны.

— Не, за этим надо заранее на очереди стоять. Или по спецталонам в области брать, иначе не получится.

— А власти как? Менты, гэбэ… Серьезное дело?

Помолчав несколько секунд, Виталий неожиданно глянул на меня с неподдельным интересом — с по-настоящему неподдельным интересом:

— Ну и вопросики у вас… Да кто ж вы такие, ребята?!

— Как тебе сказать, — вполне искренне пожал я плечами. — Если совру — не поверишь, а скажу правду — не поверишь тем более. Да и не поймешь, боюсь…

Водила обиженно насупился, позабыв на время даже про свой былой страх.

— Не дурнее других! Думаешь, если шофер, если баранку день-деньской кручу, — так сразу и не пойму, что ли?

— Да при чем тут это? — Я бросил быстрый взгляд на Серегу, с интересом прислушивающегося к нашему разговору. — Просто… Просто, понимаешь, мы не отсюда. Вообще не отсюда, не из этого мира, в смысле!

— Ага, вы с Луны свалились, — как и ожидалось, не поверил он. — Ладно, хрен с вами! А власти… Да нормально все, в первые годы хуже было, а счас ничего. Главное — не нарываться: сиди себе тихонько, сопи в две дырочки, работай…

— А в первые годы — это когда? — Почувствовав, что разговор снова свернул в нужном нам направлении, переспросил молчавший до того капитан.