Олег Таругин - Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа

Именно поэтому я и задал свой последний и несколько странный на первый взгляд вопрос:

— Не помнишь, когда была принята новая Конституция и Уголовный кодекс?

Сержант воззрился на меня с удивлением и с гордостью ответил:

— Почему это не помню? Очень даже помню, у нас это любой сотрудник знать обязан! — и, ни разу не запнувшись, выдал на едином дыхании: «Действующая Конституция СССР и обновленный Уголовно-процессуальный кодекс были приняты на особом заседании Совета народных депутатов осенью тысяча девятьсот девяносто первого года…»

Вот так. Все верно — когда у нас подписывали беловежские соглашения и делили рушащийся как карточный домик Союз на несколько независимых государств, здесь была принята новая Конституция и Уголовный кодекс… Интересно, правда? Ох, догадываюсь я, какие именно поправки были внесены в главный государственный документ! Что ж у них тут в конце восьмидесятых — начале девяностых произошло?

Больше мы ничего спросить не успели: в кабине УАЗа ожила радиостанция, и сквозь шорох помех донесся чей-то недовольный голос: «Сорок седьмой, сорок седьмой, почему не доложил о прибытии на точку? Колупченко, мать твою, тебе прошлого раза мало? Опять нарываешься?»

Мы с капитаном переглянулись и одновременно посмотрели на сержанта:

— О чем он?

Сержант самодовольно ухмыльнулся и делано-равнодушным голосом сообщил:

— Мы на пост ехали, как раз на выезде с той дороги, что со старого бункера идет, стоять должны были. Если бы вы чуть дальше по шоссе протопали, мы б вас и не остановили, а так мы ж видели, откуда вы вышли. А туда ходить не положено, вот мы вас и… — и, уже не скрывая торжества в голосе, предложил: — Так шо сдавайтесь, граждане психи! Раз я на связь не вышел, сейчас сюда для проверки машину с нарядом пошлют. А может, и вертолет с группой захвата! — Но, видимо поняв, что мы особо не испугались, на всякий случай добавил: — И два бэтээра с ОМОНом. Живо вас скрутят и куда надо отвезут! Там вам на все вопросы и ответят…

Я с грустью посмотрел на сержанта: «вертолет с группой захвата, бэтээры с ОМОНом» — ну конечно. Как же без этого! И еще бронетанковую дивизию имени Феликса Дзержинского самолетами перебросят и «Аврору» на прямую наводку выкатят, счас! Не умеешь ты, парень, врать. Хотя, конечно, молодец, обманул-таки нас. А я-то думаю, что это ты такой разговорчивый оказался?

Но кое-что предпринять стоит. Расстегнув наручники, я рывком поднял патрульного на затекшие от долгого сидения ноги и подтолкнул к машине:

— Сейчас ты возьмешь микрофон и в обычной своей манере скажешь, что у вас спустило колесо и вы были заняты ремонтом, ясно? И никакого деревянного голоса и прочих фокусов, понял, сержант?

— Не буду! — надулся он. — Может, вы и не шпионы, но психи — точно. И социально опасные элементы…

Ага, вот даже как? Что ж, отдаю должное, продержался ты долго, я думал, тебя раньше на героизм потянет. Ладно, в таком случае двум хорошим полицейским Сереже и Юрику придется проявить свою скрытую садистскую суть. Вытащив пистолет, я ткнул срез ствола ему в щеку. Сильно ткнул, чтоб по зубам заодно съездить:

— Будешь! Если еще пожить немного хочешь, будешь! — Я подтащил парня к раскрытой дверце машины и толкнул вперед. — Бери!

Шмыгнув носом, сержант протянул руку и взял микрофон на коротком шнуре. Чуть подался вперед, поднося его к окровавленным губам, для этого ему пришлось на полкорпуса влезть внутрь кабины. И неожиданно резко подался назад, целя затылком мне в лицо.

Уходя от удара влево, я услышал щелчок включаемого на передачу радиотелефона в руке патрульного и его истошный крик: «Я сорок седьмой, нападение…», почти слившийся со звонким шлепком капитанского ПСС. Дурак!

— Сорок седьмой, не понял, повтори… — раздался из салона искаженный помехами неживой голос дежурного.

Дослушивать я не стал. Перегнувшись через навалившегося на сиденье сержанта, выключил радиостанцию и обернулся к Сереге, застывшему с пистолетом в трех метрах позади. Сержанта можно было не проверять — специалисты нашего уровня с такого расстояния не промахиваются. И с большего расстояния тоже.

— Не задел? — Капитан опустил руку с оружием и легонько, почти незаметно, дернул щекой.

Понимаю, коллега, убивать в бою легче, чем так. Знаю…

— Нет. — Я взглянул на аккуратную цифру «47» на двери УАЗа. — Полагаю, машиной мы уже воспользоваться не сможем. Уходим пешком. Зови своих.

Капитан кивнул, подобрал отлетевшую в траву гильзу и коротко свистнул, отдавая «своим» приказ возвращаться. Секунд через десять-пятнадцать из кустов вынырнули слегка запыхавшиеся «прикрывальщики» Штырь с Вовчиком. Все в сборе, можно уходить.