Олег Таругин - Маятник Смерти. «Оборотни» Спецназа

Вот в таком милом местечке и расположили свое говорящее послание наши далекие-далекие предки. Теперь понятно, что здесь за чудеса творились? В одном из двух миров, который я условно определил как «не-наша-Земля», винницкая ставка Гитлера была простеньким одноэтажным сооружением — стимула копать целых семь уровней у немцев не было: артефакт-то находился в другом мире («почему» — я в тот момент еще не знал). Зато здесь, в нашем мире, был весь комплект: и таинственный «предмет-икс», и семь подземных уровней. И хотя война в обоих мирах началась и закончилась одинаково — гитлеровская Германия капитулировала, а «Вервольф» взорвали, — однако последствия взрыва, естественно, не могли в точности совпадать. Параллельные миры только в целом повторяют судьбу друг друга, а в незначительных деталях возможны расхождения — ай да дед у меня: побывал, оказывается, в параллельном мире — и даже не заметил! Это к вопросу о «двигающихся» бетонных глыбах, исчезающих знаках на окрестных камнях и прочих таинственностях сего места.

На этом в нашей познавательной беседе возникла пауза, о которой я, пожалуй, расскажу немного подробнее, поскольку то, что я вам уже рассказал, как оказалось, было лишь вершиной айсберга; малой толикой того, что мне еще предстояло узнать…

К тому времени когда мой многогранный собеседник счел себя ответившим на оба моих вопроса, я уже достаточно поднаторел в телепатическом общении и даже успел расплатиться за это несильной, но стойкой головной болью — с непривычки, надо полагать.

Подтащив один из контейнеров поближе к стене, я уселся на него и, опершись спиной о холодный и шершавый бетон, с удовольствием вытянул ноги. Смысла и дальше стоять в яме рядом с «высокоорганизованным модулем» не было — при обоюдном желании мы могли бы с ним общаться и находясь в нескольких десятках метров друг от друга. Правда, на поверхности телепатическое воздействие резко ослабевало, постепенно сходя на нет, «рассеивалось», как он мне объяснил. Здесь же, на глубине, в окружении железобетона и многометровой толщи земли, его плотность была максимальной: отражаясь от стен, психогенная энергия, вполне в соответствии с законами классической физики, концентрировалась во внутренних помещениях бункера. Данная мне «психическая передышка» продлилась минуты три — я даже перекурить не успел.

— Мне очень жаль, что я утомил вас своим общением, но нам необходимо торопиться. Времени осталось не так много, а я еще не передал вам Послание.

— Торопиться? — удивленно подумал я. — Почему? Разве у нас мало времени? — Я представил, сколько лет Посланник ждал этого разговора, и мне даже стало смешно: — Мне казалось, время у нас как раз есть?

— Скоро откроется путь в другой мир. Я не способен управлять этим процессом, он абсолютно спонтанен, могу лишь ощутить, когда именно это произойдет.

— А я-то тут при чем? — Спросил, а у самого как-то неприятно ёкнуло в груди: ой, не к добру это! Сейчас наверняка какая-нибудь пакость случится, уж я-то в такие моменты редко ошибаюсь.

И точно:

— Вам придется покинуть это место… и свой мир. Когда вы получите Послание, поймете почему.

— А сейчас что — не пойму? — внутренне похолодев, осведомился я.

— Боюсь, что нет. Сначала я передам вам его… и попрощаюсь. От вас слишком многое будет зависеть — вы должны сами понять и принять решение. — Голос стал не то донельзя расстроенным, не то очень торжественным.

Что-то мне это нравится все меньше и меньше: недоговаривает он что-то, ох недоговаривает…

— Верно, — почти что с человеческой тоской (та-а-ак, сейчас, кажется, начнется!) ответил голос — Я всего лишь машина, очень совершенная, самообучающаяся, с развитым интеллектом, но — машина. Все, что мог, я уже сказал, остальное заблокировано программой. Осталось последнее: передать вам Послание и прекратить функционирование…

— Что?!

— Таковы были условия тех, кто создал меня: подготовить вас психологически, передать Послание и самоуничтожиться.

— Но почему?! — с совершенно искренним непониманием почти что «выкрикнул» я в ответ.

— У вас — вашей цивилизации — свой путь. Вы не должны повторить ничьих ошибок, тем более таких ошибок. — Интонация, с которой были произнесены последние два слова, мне уж совсем не понравилась.

— И что? — все-таки переспросил я, хотя искорка понимания уже сверкнула в сознании. Сильно сверкнула.

— Во мне, в моей памяти, осталась вся информация о прошлой цивилизации, ее технологиях и достижениях. Очень опасная информация, особенно для того уровня развития, на котором сейчас находитесь вы. У вас свой путь… — снова повторил он. Если бы мы говорили вслух, последняя фраза наверняка была бы произнесена шепотом…