Станислав Сергеев - Солдаты Армагеддона

Вот он торжественный и волнующий момент отлета — плавный набор скорости, выход на нужный курс, рывок и переход в гипер, отмеченный сильной тошнотой и головокружением. Прошло три томительных часа, наполненных суетой, нервотрепкой и неисчезающим чувством, что все равно что-то не успели и забыли, и снова выход в обычный космос. Тошнота, легкая невесомость, несколько мгновений — и второй пилот нашего разведывательного крейсера, молодой, еще не воевавший парнишка, но потомственный пилот, имеющий внушительный опыт управления космическими кораблями (отец его с малых лет брал с собой в полеты), замер, осматривая тот цветник для головок самонаведения наших торпед. Бойцы взвода уже давно разместились по катерам, чтоб в случае чего сразу рвануть прочь от корабля, а мы втроем: я, пилот и инженер, оценивали обстановку и направляли охотника в последний полет.

Не воевавшие инженер и пилот просто растерялись от такого количества кораблей противника, и я явственно видел, как у молодого парня от страха задрожали руки. Пришлось рявкнуть на него:

— Двигай к линкорам!

Вбитые во флоте рефлексы заставили его только коротко ответить:

— Есть!

И уже вполне спокойно начать действовать, а я стоял в стороне и с интересом смотрел на экран тактического компьютера, который выдавал информацию о положении в системе. Вышли мы вполне неплохо, чуть в стороне от внешнего кольца легких эсминцев охранения, и, включив маршевые двигатели, деловито двинулись к трем линкорам, которые достаточно компактной группой расположились на высокой орбите.

К нам посыпались запросы, но мы пока молчали, и, включив двигатели на всю мощность, рванули к планете, сделав небольшую дугу в сторону линкоров. Компьютер передавал в эфир какую-то ахинею, случайный набор слов и фраз, забивая каналы драконовской связи, и когда мы вышли на расстояние уверенного пуска торпед, пришлось стукнуть по руке пилота, чтоб не смел пускать торпеды. Он возмущенно повернулся и попытался что-то вякнуть. Пришлось пояснить:

— Не спеши, так велика вероятность, что их собьют. Подойдем ближе, рискнем.

Он растерянно проблеял:

— Так ведь нас может взрывом задеть.

— Ну и хрен с ним. Надеюсь, успеем свалить. Нам пока везет, а удача, она смелых любит… Вперед!

Громады драконовских линкоров приближались, и даже с такого расстояния на фоне планеты казались монстрами. Два из них были без явных повреждений и висели на более высокой орбите, а вот третий, явно недавно получивший хорошую оплеуху от защитников планеты, висел пониже, слабенько вращался вокруг оси и все время парил — выплескивая из пробоин в корпусе струи воздуха. Я злорадно усмехнулся: вот теперь время.

— Распределение целей. Первая торпеда — первый линкор, вторая — второй. Проложить курс корабля на столкновение с третьим, который ниже по орбите и, видимо, поврежден. Задача ясна?

И пилот, и инженер, поверив в русское «авось», быстро задвигали руками на терминалах управления огнем и прокладки курса, запустили программу брандера. Когда все было сделано, мы синхронно сорвались со своих мест и бегом понеслись по заваленным трупами драконов коридорам на транспортную палубу, где только нас ждали четыре десантных катера с бойцами моего взвода. Гулко топали тяжелые ботинки в пустых коридорах по залитой и уже засохшей кровью палубе, и приходилось постоянно перепрыгивать через туши драконов, которых после захвата охотника не было времени убирать, их только отодвинули в сторону, освободив проходы.

Несколько секунд, посадка на катера, и инженер передал циркулярно уже через внутреннюю связь между скафандрами:

— Есть выход на указанную дистанцию. Есть пуск торпед…

Теперь я.

— Всем. Приготовиться. Подрыв шлюзов.

Корабль тряхнуло и специальные вышибные заряды просто вынесли тяжелые створки, закрывающие ангары с нашими катерами, и в образовавшееся окно, в котором явственно была видна затянутая черными тучами поверхность планеты, мы рванули наружу, покидая драконовский «малый охотник», который в ближайшее время должен был превратиться в убийцу линкора.

Включив дополнительные одноразовые ускорители, катера стремительно неслись к спасительной атмосфере, стараясь подальше уйти от места применения термоядерных начинок наших противокорабельных торпед. Несмотря на гравикомпенсаторы, дикая перегрузка прижала и меня и всех остальных к спинкам сидений, и приходилось только хрипеть от боли, невольно слушая, как скрипят элементы крепления катера.