Игорь Недозор - Плацдарм

Невесело, ну да могло быть и хуже.

Но вот с кое-чем другим дела обстояли совсем неважно.

— Ты не знаешь самого плохого, — вздохнув, поведал сотник. — Нетвари не просто пришли. Их впустили…

— Ты уверен? — пытливо уставился Земсков в глаза собеседнику.

— Это так, воевода, — пожал тот плечами. — Сам подумай, если нечисть перебралась в одном или двух местах, почему она не перебралась сразу везде. Значит, кто-то спустил ей канаты, по которым мелкие хищники смогли залезть в город. И кто-то открыл им ворота. И опустил мост.

Земсков понимающе кивнул. Хотя выгнать горожан на полноценную расчистку рва, не говоря уже об обводнении (для чего пришлось бы копать канал в полкилометра), пока не получалось, но уж предмостные укрепления и барбаканы содержались в отличном состоянии.

Будь у противника какая-то особо здоровенная нетварь в духе легендарных шупшаншов , теоретически способных вышибить костяной башкой окованные медью брусья ворот… Даже тогда она просто бы не подошла вплотную, застряв во рву. Не говоря уже о том, что охрана точно подняла бы тревогу!

А значит, без предательства не обошлось! Черт, но караульных специально на этот случай непрерывно тасуют — место и время ночной стражи определяются по жребию. Хотя…

Достаточно, чтобы в команду затесались один-два лазутчика. Всыпать яд или снотворное в вино, принесенное с собой, угостить товарищей (не пить на страже местных можно заставить только показательными расстрелами) и делай, что хочешь!

Вглядываясь в светлеющее небо, Земсков вполголоса слал проклятия Аргуэрлайлу, забывшему их тут командованию, магам, нетварям и заодно всем местным богам.

Вторя его ругани, изредка бухали картечницы…

Несколько солдат тыкали копьями труп неизвестной нетвари с наполовину размозженной башкой — поработала булава или боевой цеп.

При приближении коменданта они, подобравшись, расступились.

Создание неведомых магов напоминало шестиногую облысевшую пантеру, в складках грубой, как у моржа или буйвола, кожи. Челюсти с черными острыми клыками и один глаз над переносицей — оранжевый, зло блестящий, как будто живой.

Земсков сплюнул на труп и вместе с ополченцами поднялся на башню ратуши.

С высоты в три десятка метров открывался вид на город и окрестности.

Роман насчитал двенадцать больших пожаров и дюжины две горящих домов.

Единственный двухэтажный дом в городе, принадлежащий почтенному торговцу шерстью Афи Рано, полыхал, как солома, даром, что был каменным. Должно быть, горел не только дом, но и припрятанный там товар. По улицам рассыпано множество факельных огней. Горожане сбиваются в отряды и истребляют рассыпавшихся нетварей или отступают туда, где можно укрыться.

Кое-где мелькают подозрительные тени, доносятся малоприятные звуки — вой, хриплый клекот, низкий рев. Звуки, издаваемые нетварями, были разнообразны и всегда неприятны.

Их много, хотя и не настолько, чтобы нельзя было отбиться.

Спустившись, Земсков уже решил, что делать.

Собственно, ничего другого не оставалось — рации-то нет…

— Ты! — Он ткнул в первого попавшегося полусотника.

— Хунг Парвис, — отрекомендовался тот, прижав кулак к сердцу.

— Выбери человек двадцать хорошо сидящих на коне и пойдешь со мной. Нужно предупредить Октябрьск.

Офицер понимающе кивнул, поворачиваясь. Через полчаса они покинули площадь, ведя коней в поводу…

Десяток пикинеров, столько же стрелков с лупарами, десятник, а в центре — воевода.

Он успел еще послать к Угимайским воротам курьеров с приказом Кузнецову принять командование.

Втайне Земсков подозревал, что многие сейчас, глядя ему в спину, думают, что воевода просто удирает. Он также понимал, что, наверное, в Октябрьске найдутся те, кто скажет это ему в лицо.

Но… К чертям, наплевать! Потому что нужен кто-то, кто сможет рассказать все, как есть, и предупредить об опасности…

Без помех миновали узкую извилистую Сапожную, вышли на перекресток. Справа, дальше по улице Гнилой догорал здоровенный дом, где жили поденщики-красильщики, из-за которых улица и получила свое название, ибо пахло ремесло красильщиков не особо чтобы приятно… В таверне «Белый теленок», пользовавшейся дурной славой и бывшей самым дешевым постоялым двором, судя по звукам, шло пиршество. Да только люди там были отнюдь не в качестве гостей…

Земсков пожалел, что нет огнемета, чтобы спалить все к чертям собачьим.

Они двинулись дальше. В самом начале улицы Ирва Праведника (кто это такой, похоже, не знал никто), возле колодца обнаружилось несколько человеческих трупов, растерзанных буквально в фарш.