Василий Гавриленко - Теплая птица - Постапокалипсис нашего времени

— Ты прав, — наконец, заговорила она, отстраняя от лица ветку. — Бывшие были дебилами. Как можно было разрушать такой мир?

— А ты знаешь, каким он был?

— Уж точно —не Джунглями.

— А вдруг —хуже?

Марина взглянула на меня и опять замолчала.

Дебри кончились; мы вышли к железной дороге. Я помог Марине вскарабкаться на насыпь по гравию. Ржавые рельсы, извиваясь, ползли к горизонту.

Свечерело. Пошел снег. Спасибо стрелкам за куртки. Надо найти укрытие, пока совсем не стемнело. Твари скоро выйдут на охоту.

На небе вырисовалось бледное пятно луны. Мы шагали по едва видным из-под свежего снега шпалам. Марина начала прихрамывать —ботинки стрелка натерли ногу. Она перехватила мой взгляд:

— Все нормально.

Долго она так не протянет, нужно укрытие и как можно скорее. Вот и луна стала ярче.

Я оглядывался по сторонам. Надежда обнаружить будку с едва различимыми буквами на голубоватой стене —«КТСМ» —«Когда Тяжело Спасительное Место» —становилась все более призрачной.

Марина вскрикнула.

Дорогу нам преградила крупная тварь. Вскинув автомат, я надавил на крючок —ни хрена! И как только стрелки пользуются этими штуками? Потянулся к ножнам. Тварь прыгнула. Короткий сухой клекот, и животное тяжело рухнуло на дорогу вблизи от меня. Марина опустила дымящийся автомат.

— Прежде чем стрелять, нажми вот это.

Она указала на небольшой рычажок на автомате.

— Откуда ты все знаешь?

— Жизнь научила.

Марина подошла к твари, дотронулась до оскаленной морды носком ботинка.

— Не стоит, — предостерег я. — Они живучи.

Рыжая отстранилась.

Стало понятно, что на эту ночь такого удобного и надежного убежища, как КТСМ, нам не найти.

Я приметил неподалеку от дороги разлапистое дерево и потянул Марину за рукав:

— Скорей.

Мы съехали с насыпи по гремучему гравию и побежали к дереву. Три твари уже спешили наперерез. На бегу я нажал рычажок автомата и выстрелил. Одна из тварей упала на бок, другие остановились, обнюхивая мертвого сородича.

— Скорее.

Еще две твари выскочили из дебрей. Я полоснул свинцом и завалил сразу обеих. Черт подери, неплохая вещичка.

У комля и выше ствол дерева оказался гладким —не на что наступить ногой, не за что уцепиться. Хотя до ближайшего сука я мог бы допрыгнуть… А вот Марина…

— Ну-ка.

Я присел. Она сразу поняла. Подошвы ботинок больно впились мне в плечи, но Марина, поднятая вверх, ухватилась за сук, вскарабкалась на дерево.

— Андрей.

Я оглянулся. Не меньше десяти крупных тварей бежали сюда по свежему снегу.

Подпрыгнув, уцепился двумя руками за сук. Теперь надо подтянуться… О, дьявол! Ну почему на крыше вагона я не съел хотя бы три крысы? Где мои силы?

— Чего ты, слабак ?

Что-то странное колыхнулось у меня в груди и, сжав зубы, я сделал подъем-переворот.

Твари запрыгали внизу, разевая пасти. Я прицелился из автомата, но Марина схватила меня за руку:

— Не трать заряды.

Ну вот, она опять права.

Твари повизгивали, кидаясь на ствол дерева.

— Давай повыше залезем, — предложила Марина.

Мы вскарабкались почти на самую вершину.

Туча наползла на луну. Снег усилился. К утру наметет сугробы —это плохо.

Тем временем, привлеченные запахом крови, на поляну спешили все новые и новые твари. Марина с отвращением следила за пиршеством. Эти создания пожирали сородичей.

— Лучше не смотри, — посоветовал я.

Но она не могла оторваться —жутковатые зрелища привлекают.

Визг тварей, словно чем-то шершавым, тер мозг. Скорее всего, пиршество продлится до утра…

Но что произошло со мной пару минут назад? Почему от окрика Марины, от этого слова слабак я нашел в себе силы влезть на дерево? Не связано ли это с болтовней о бывших —странных людях, сожравших самих себя, как твари на поляне? Неужели что-то связывает меня с ними? Меня, игрока?

Голова гудела. Надо бы ухитриться поспать, иначе завтра мы не пройдем и пары километров. Я принялся развешивать автоматы и рюкзаки по веткам, прочно накручивая лямки. Марине надоело смотреть на тварей. Повернувшись, она сонно следила за мной.

— Сними ботинок, — приказал я.

Марина послушно стащила обувь, сморщившись от боли. Нога маленькая, узкая и удивительно белая —ну, не игрок она! Мозоль не очень большая, но прорвавшаяся —клочок кожи над красной ранкой.

— Помажь.

Я протянул пузырек с желтоватой водой: однажды мне пришлось вброд переходить ручей, я был бос, как раз из-за мозолей, и заметил, что эта вода облегчает боль.