Владимир Марышев - Полет валькирий

Подходя к «развлекалке», он услышал рокочущий голос Кена Дайсона и чуть слышное блеяние Ренато. Видимо, не все десантники выползли на солнышко. «Со Шкафом не очень-то поспоришь», — вспомнил Родриго недавние поучения Хальберга и замер у двери, обратившись в слух.

— Птенчик, а Птенчик, — презрительно выговаривал Кен, — тебе самому-то понятно, что ты — это только полчеловека? Думал, здесь в куклы играют? Жалеешь, небось, что не смог притащить сюда мамочку — сопельки утирать?

— Нет, не жалею, — пролепетал итальянец.

— Даже отвечать как следует не умеешь! — рявкнул Кен. — Стоит на тебя надавить — и растечешься, как амеба. А в бою? Думаешь, много найдется охотников сражаться с тобой плечом к плечу? На месте Красавчика я бы давно тебя вышвырнул. Поработай своей безмозглой башкой и пойми, что ты всех нас позоришь!

Ренато молчал.

— Ну хорошо. — Послышался звук отодвигаемого стула. — Если начальству на все начхать, я сам тобой займусь. Ты у меня станешь человеком! Вспомнишь маму еще не раз, но потом — помяни мое слово! — скажешь спасибо старику Дайсону. Ну-ка встать! Вдоль стены бегом марш!

— Н-нет, — дребезжащим голосом ответил Ренато.

— Что? — взревел Кен. — Что ты сказал?!

Красная рожа сержанта Кэнби материализовалась из воздуха и стала приближаться к Родриго. Он помотал головой, отгоняя видение, и рванул дверь.

Одной рукой Шкаф держал тщедушного итальянца за грудки, другую отводил назад для удара.

— Отставить! — заорал Родриго.

Кен разжал пальцы и оттолкнул Ренато так, что тот чуть не упал.

— Подслушиваете, значит? А я всего лишь хотел вашего парня в чувство привести. Ходит, как замороженный. Не в обиду будь сказано, Фил уже давно бы…

— Вон, — страшным голосом произнес Родриго. — Пошел вон! И если ты еще хоть раз его тронешь!..

— Неужто пожалуетесь Филу? — Дайсон укоризненно покачал головой. — Ай-яй-яй…

Он еще не успел закончить, а нога Родриго уже взвилась вверх, целя в ненавистное лицо. Кен так же автоматически выставил блок и отбил удар. Но на большее дерзости Шкафу не хватило, и он, бормоча что-то нечленораздельное, скрылся за дверью.

Родриго повернулся к Джентари.

«А в самом деле, — подумал он, — с какой стати его понесло в десантники? Что в нем от бравого космического вояки? Ростом, правда, не подкачал, кое-какая силенка, что бы там ни говорили, тоже имеется. И вообще, все положенные тесты он выдержал — в это заведение не берут кого попало. Но с другой стороны… Во времена Ларозьера критерии отбора были гораздо жестче. Сейчас люди, убаюканные отсутствием реальной угрозы, обленились, молодежь в десантники идет неохотно, предпочитает развлечения. Так что к Ренато особенно придираться не стали. А зря! Учиться бы ему в университете, сидеть в вертящемся кресле среди четырех экранов, обложившись кристаллами, хранящими всю мудрость человечества, пялиться на графики разных там функций и мычать от восторга. Так нет же, он предпочел влезть в унылый, лягушачьего цвета, комбинезон, прицепить пульсатор и отправиться создавать для своих соплеменников рай посреди ада. Романтика, жажда небывалых приключений, героических подвигов? Глупенький, герои бывают только в боевиках, в реальной жизни надо просто вкалывать и выполнять приказы начальства».

— Слушай, — сказал Родриго, садясь, — я все никак не могу понять. Ну ладно, у Дайсона бицепсы вместо мозгов. Но ведь не только он считает твое пребывание в отряде чистым недоразумением! Слышать такое, конечно, обидно, и все же… Ты ведь неглупый парень, должен понимать, что эта работенка не для тебя. Десантник — это человек, которого отличает от прочих смертных… как бы точнее выразиться… повышенная жизнеспособность. Каждый из нас может долгое время существовать и действовать самостоятельно в самых жестких условиях. Как танк-автомат. Ну а ты?.. Закинь тебя куда-нибудь, где нет людей, и через пару суток ты сломаешься. Разве не так? Почему же все-таки ты здесь? Может, прихоть родителей?

— Нет. — Ренато был бледен, взгляд его блуждал по стене.

— М-да, не получается у нас разговора. Но я должен разгадать эту загадку. Знаешь, Ренато, ты вовсе не так прост, каким кажешься. Что-то носишь в себе, но ни с кем не хочешь поделиться. Я угадал?

Ренато вздрогнул и, поняв, что этим выдал себя, неловко завозился на стуле.

— Вижу, угадал. Так, может, все же поделишься? Я должен понять тебя, Ренато. Иначе просто не берусь предсказать, как сложатся наши взаимоотношения.