Владимир Марышев: Полет валькирий

— Берсеркер чертов, — проворчал Йожеф, потирая ушибленный бок. — Его что там, наркотиками накачали? Я слышал, есть такая дрянь, уколешься — и потом можешь целых полчаса всех на своем пути в штабеля укладывать. Нам бы тоже иногда не помешало!

— Отставить, — негромко, но убедительно произнес Родриго. — Продолжайте заниматься! — Он повернулся и последовал за удаляющимися «санитарами».

Настроение было испорчено. «Вот не повезло, — думал Родриго, раздраженно сбивая носком ботинка пунцовые головки местных „одуванчиков“. — Пропал день. Глупо пропал, глупее не придумаешь. Что случилось с Хидом? Какая лесная нечисть довела его до такого состояния? Я, по правде говоря, не испытывал к нему особых симпатий, но нервы у него были что надо. У меня еще, случалось, пошаливали, а у Хида — никогда. Очень исполнительный десантник. Пожалуй, как раз эта исполнительность и вызвала у меня неприязнь к нему. Он был постоянно готов выполнить любой приказ. ЛЮБОЙ! Ренато, к примеру, мог, совсем по-детски округлив глаза, удивиться очередной команде, которую он считал — как бы это выразиться? — странной. Но чтобы Хид… Вот и сидела во мне занозой мыслишка, что он просто-напросто карьерист, умело скрывающий не предназначенные на показ естественные человеческие чувства. Выслуживался. Хотя какую карьеру он тут мог сделать? Занять мое место? Невелика должность. — Родриго усмехнулся. — Ну ладно. В конце концов Хид нашелся. Могло быть хуже. Впрочем, медицина еще не сказала последнего слова. Что совсем скверно, так это полная неопределенность перед завтрашним рейдом. Сегодня была всего лишь репетиция, и уже один, пусть даже временно, выбыл из строя. А завтра? Скольких мы недосчитаемся? Нет, спешить с проведением рейда именно сейчас — это смахивает на авантюру. Но попробуй переубеди Эрикссона! Узнав об исчезновении Хида, он только отрезал. „Ищите лучше, я не могу отменять запланированную операцию из-за вашего головотяпства!“ Боевой у нас командир, ничего не скажешь. Задумал наступать — умри, но выполни. А на кого наступать? Если враг — это лес, то готов поклясться, что он держит в запасе еще немало сюрпризов. Скорее бы научники заканчивали свои предварительные исследования! Может, что и прояснится, а пока…»

Погруженный в свои мысли, он неожиданно осознал, что уже стоит у затянутого пульсирующей радужной кисеей входа в Базу. Кисея выполняла вспомогательную роль, она свидетельствовала о том, что незримая броня избирательного силового поля исправно защищает цитадель землян.

«Однажды я так задумаюсь, что расшибу себе лоб обо что-нибудь», — подумал Родриго и, подождав, пока «охранник» сличит биотоки его мозга с записью, вошел внутрь. Мигающая паутина, побледнев на секунду, вновь расцвела за его спиной.

«Ну что ж, — Родриго подошел к своей двери, и после ничтожной, почти неуловимой задержки она впустила его в комнату, — подготовимся к рандеву с видным специалистом по кулачному праву».

Он скинул комбинезон и, облачившись в легкий спортивный костюм, вышел в коридор.

Зал физподготовки был пуст, как огромный сухой аквариум. Фигуры санов, застывшие двумя рядами в своих застекленных нишах, только усиливали это впечатление. Человек несведущий мог принять их за экспонаты некоего паноптикума и очень удивился бы, узнав, на что способны эти, казалось, неподвижные восковые куклы. Собственно, биороботов следовало называть синандрами, что означало «синтетический андроид» (были и чисто механические модели). Но от этого слова веяло чем-то первобытным, приходили на ум пещеры и трубный рев забиваемых мамонтов. Синантроп, питекантроп… В общем, повсеместно прижилось коротенькое «сан».

Пенолироновый настил, разбитый на квадраты, пружинил под ногами. Родриго подошел к своему любимцу, холодно взирающему на него из двенадцатой ниши, набрал личный код и щелкнул тумблером. Сан ожил: поднял и опустил плечи, затем произвел несколько вращательных движений кистями рук. Немного подумав, Родриго поставил регулятор на «8, 65». Это был его КФС — коэффициент физических способностей, уточненный во время последней серии тестов. Очень неплохой показатель, учитывая, что «десятка» была идеалом, до нее никто никогда не дотягивал.

Обычно десантники настраивали санов на уровень чуть ниже собственного. Оно и понятно: кому хочется потерпеть поражение от машины! Но Родриго на этот раз решил не давать себе привычную фору. «В конце концов, — подумал он, — нас обучали не для того, чтобы картинными ударами повергать наземь заведомых слабаков. Привыкнешь к „поддавкам“, а потом, столкнувшись с реальной опасностью, будешь кричать „мама“.