James Swallow - Гарро IV - Бремя Долга

Масак и прочие псайкеры, изолированные от всей остальной Вселенной, потеряли счёт времени. Недели перетекали в месяцы, а месяцы – в годы, и ход времени ощущался всё слабее, пока не осталось лишь вечное настоящее. Масак был готов ждать в заключении этого отсека так долго, как только пожелает его примарх. Это было его долгом.

“Когда мы понадобимся Империуму, он придёт. Когда наступит время, Дорн за нами вернётся”. Слова пришли внезапно, но убеждённость, стоявшая за ними, казалась эфемерной. Ни один из изолированных библиариев не высказал каких-либо сомнений по поводу их заключения, но невыносимая мысль, похороненная глубоко в сознании Масака, грозила всплыть на поверхность. Что, если Дорн не вернётся?

(Масак): Дверь Секлюзиума!

Разум брата Масака резко вернулся в бодрствующее состояние, и он вскочил со своей койки. Что-то было не так. Он ощутил, как затрепетала и померкла жизнь в орудийных сервиторах, когда были задуты тусклые свечки их умов, а затем воспринял смутный образ ещё одной души, которая была укрыта за крепкими стенами противо-телепатического обучения и жёсткого мышления. Это мог быть только легионер, но кем именно является этот воин, было невозможно уловить, а прибегнуть к своим способностям, чтобы протиснуться глубже, означало нарушить Декрет. Вместо этого Масак выискал горстку своих собратьев и призвал их к оружию.

(Масак): Тут что-то не так! Врата не должны открываться с такой лёгкостью! Это какое-то нападение, не иначе!

Обернувшись, Масак увидел человека в серой броне, который появился, когда упал на палубу обманный балахон. Он был очерчен ореолом света, падающего из наружного коридора, а в его руке потрескивал силовой меч. Сам библиарий предпочитал двуглавую силовую секиру с изогнутыми лезвиями из пси-резонантного металла. Она в тот же миг очутилась в его руке, а его братья, стоящие рядом с ним, достали свои мечи и силовые посохи.

(Масак): На тебе нет ни цветов, ни эмблемы, нарушитель. Назови мне своё имя и Легион, отдай свой меч...

(Гарро): Я отказываюсь. Это оружие в ваших руках – всего лишь холодный металл, если оно не заряжено вашей псионической энергией.

(Масак): Его будет достаточно.

(Гарро): Идём со мной, и нам вообще не понадобится скрещивать клинки.

(Масак): Ты нам не приказывай. А сейчас отдай свой меч.

(Гарро): У меня нет желания с вами сражаться, но свой меч я не сдам.

(Масак): Тогда ты заплатишь за своё вторжение.

Масак и его боевые братья напали на нарушителя дружным скопом, проводя непрерывную серию атак, каждая из которых получила жёсткий отпор. Библиарий пытался понять истинную цену воину. Тот двигался немного неуверенно, выдавая этим наличие аугметического заменителя конечности, но он не был нерасторопным. Его огромный силовой меч отразил оружие Масака и заставил библиария отступить на шаг назад.

Безымянный воин обладал покрытым шрамами лицом закалённого в битвах ветерана и отвагой мученика. Имперские Кулаки прилагали все усилия, чтобы пробиться через его защиту, но он сдерживал их, выказывая беспримерную собранность и мастерство. Масак скривился, переходя в наступление. Он дал своим братьям совершить стремительный обманный манёвр и затем ударил мощным взмахом секиры. Их клинки встретились, блокируя друг друга, так что полетели искры. Масак впился глазами в нарушителя, выискивая в выражении его лица хоть что-то, что позволило бы понять, зачем он здесь очутился.

(Масак): Кто ты такой?

Несмотря на весь железный самоконтроль Масака, в пылу рукопашной какая-то крошечная частица его сверхъестественного восприятия прошлась по периферии разума его противника. В нём вспыхнуло озарение, дав ему мимолётнейший проблеск понимания причины появления в Секлюзиуме этого легионера. Его истинные намерения были почти у Масака в руках.

(Голос): Прекратить!

Возможность разлетелась вдребезги, как хрупкое стекло, когда в отсек вступила новая сила – пылающий безжалостный разум военного вождя .Неподатливый, как гранит, сияющий холодным огнём, он затмил собой всё остальное, полыхая беззвучным пожаром абсолютной воли.

(Дорн): Приказываю убрать оружие.

Присутствие Рогала Дорна было таким весомым, что он, казалось, заполнил всё помещение. Его аура была точным подобием бронированного кулака на его богато украшенной броне. Примарх, по бокам от которого стояли его хускарлы [6] Хускарлы (истор.) — личные охранники конунгов и прочих скандинавских вождей. , обвёл псайкеров неистовым взглядом и проследил за тем, как все они опускаются на колено и склоняют голову. Масак последовал их примеру, то же самое сделал и нарушитель в серой броне. Дорн был сыном Императора, ходячей крепостью в лице человека, более неодолимой и неподатливой, чем любая конструкция из камня и стали. Немногие могли набраться мужества, чтобы бестрепетно встретиться с ним взглядом, но, к удивлению Масака, воин-ветеран это сделал.