Олег Борисов - Рваный бег

Михась флегматично нацедил себе пива и сделал большой глоток. Ей-богу, когда разбогатею, обязательно обзаведусь своим собственным баром! Все радости мира не выходя на улицу! Не работа, а сплошное пенное удовольствие…

Фыркнув, бывший мастер удавки аккуратно поставил перед собой полупустой стакан и пожаловался мне, как единственному молчаливому участнику разговора:

— Что за гадость нынче в школе проходят? Начитаются фэнтези и прочего мусора, а потом бегают ошалелые по округе… Лучше бы математику и физику учили, там хоть свихнуться не жалко, все-ж как-никак мудрость веков, формулы и цифирь неразборчивая…

Я согласно кивнул, одновременно определив для себя пигалицу в четырнадцатилетние. Хозяин бара зажег дополнительное освещение в подвале, и в его слабом свете я сумел разглядеть крохотные холмики будущих грудей и тонкий пушок над верхней губой. Все же подросток, не совсем малолетка. Тем обиднее будет умирать, не успев познать, как хорошо просто жить на этом свете, жить, а не подыхать в грязи под чужими звездами. Хотя, обладатель лучшей в мире работы покойников так далеко не таскает. Здесь, в пределах города концы рубит.

— И не надо из меня идиотку делать! — вспылила гостья, отодвинув прочь стакан. — Я Типтопа выхаживала, когда он с рейда вернулся с располосованной спиной. В больницу ему было нельзя, вот и валялся в бараках у перекачки, а я за ним дерьмо убирала и повязки меняла… Он меня потом еще учил из «дырокола» стрелять, вот… И про чужих тварей рассказывал, и про бородачей смешных у Дымокуров. Я…

— Типтоп был наркоман. От передоза и сдох в итоге. Что он тебе…

— Он. Был. Моим. Другом… И умер, потому что подхватил какую-то заразу в очередном походе.

Михась согласился:

— Да, подхватил. Его сожгли заживо. Чтобы не заразил всю округу. Следом за ним хочешь?.. Или в психушку, про чужие миры рассказывать?

Девушка без имени насупилась, потом порылась в карманах и выложила на стол несколько мятых бумажек:

— Я знаю, как он умер. Приемный отец рассказал… И знаю, что у вас есть прикормленный доктор, который может «закрыть» ненужного человека в больнице. И про то, какими способами вы долги выбиваете, если кто сдуру платить не хочет… Но я хочу показать копии документов, которые еще Типтоп делал. Вот, описание товаров, цены на услуги в точках перехода. Вот фотографии с пляжей, где он на динозавров охотился. Вот мы с ним у мишени после стрельбы… А еще у меня есть гильзы от «дырокола». И конспект того, что услышала, почти дословно… Там много всего. Вполне хватит, чтобы комитетчики из Москвы возбудились, когда прочтут. И никакой доктор уже не поможет, если сюда нагрянут с проверкой… Есть желание заполучить неприятности, сорваться с обжитого места и снова мотаться по чужим мирам?

Бармен мельком глянул на бумажки и недобро усмехнулся:

— Крутая? Готова с серьезными парнями в серьезные игры потягаться? И силенок хватит?

Гостья неожиданно всхлипнула, потом смахнула крохотные злые слезинки и прошептала:

— Я у Снежанина Виталия приемная дочка. Они меня из детдома взяли. Типтоп там остался, потом в техникум ушел учиться, а меня взяли. И через три года малой родился, Сашенька. А Виталий с Типтопом торговали по мелочи с чужими. Не знаю, чем, но зарабатывали неплохо, отец даже из оперативников ушел, в ЧОПе подрабатывал… Потом свое дело открыл, бросил торговлю. И когда Топыч к нему пришел в последний раз, разругались по страшному…

— Снежанин? Помню, заходил сюда, — пробормотал Михась, думая о чем-то своем. Здоровый мужик как-то незаметно подобрался, из движений исчезла показушная вальяжность, и напротив нас теперь стоял настоящий, а не фальшивый хозяин бара: стремительный и опасный медведь-шатун, способный ударом лапы убить кого угодно. — И чем вся ругань закончилась?

— Виталий мешок с барахлом в гараже оставил, не выбросил. Какие-то гроши заплатил, чтобы Типтоп отвязался, но уничтожить содержимое пожадничал. А на днях Сашенька мешок нашел. И там коробка была, с такими загогулинами на крышке. Он ее открыть сумел и надышался… Только утром из реанимации выписали. А вся грудь в расчесах, и пятна по ногам… Характерные…

Худой палец изобразил корявые знаки на стойке, обрисовав те самые знаки с коробки. Наполненные слезами глаза уперлись в еще больше помрачневшего Михася, тот лишь неохотно кивнул:

— Крольчатка. Из ее спор наркоту гонят. Если противоядия не принять, малец к лету начнет кишки выхаркивать. Сейчас на поправку пойдет, месяц-другой побегает, а потом резко сгорит, будто и не было… Значит, ты дочка бывшего опера… Как хоть тебя?