Даниэль Дакар - Цель обманывает средства

От первого залпа Кондовый увернулся, от второго — тоже, а вот третий его достал. Не то чтобы критично, но пробитая броня не располагала к танцам в верхних слоях атмосферы. Сделав-таки корабль невидимым (как ни странно, повреждение этому не помешало), он еще немного сместился и неподвижно завис, моля Бога, чтобы суетившиеся вокруг «братья по недоразумению» не смогли его обнаружить. Надежда была слабенькой, любой уроженец Заката, придумав хитрую гайку, тут же изобретал и болт с левой резьбой. Но бывшие хозяева «Бистяры», должно быть, не сочли нужным включать в набор оборудования систему поиска своих же невидимых кораблей. Или растерялись. Или… да какая, к чертям собачьим, разница? Не поймали — и ладно.

Однако надо было убираться с линии огня, и делать это следовало как можно быстрее. Еле дождавшись, пока явно недоумевающие преследователи разбредутся кто куда, Варфоломей начал снижаться. Не нравилась ему пробоина, тащиться через полпланеты в сторону рассвета, да еще и на малой скорости, не хотелось. Под ним был океан, практически пустой, если не считать нескольких, судя по всему необитаемых, островов да двух десятков меток рыболовецких траулеров. А вот северо-восточнее имелось побережье, где на границе воды и суши мерцало ночное зарево довольно крупного города. Верховье. Курортная зона… университет… порт… и космопорт тоже… может быть, удастся быстренько подлататься… Стоп, при чем тут твои проблемы, мужик?

Огни города, которым, похоже, занялся сброшенный десант, стремительно гасли. Жителям уж точно было не до помощи потерпевшему, самим бы уцелеть. И тут снова (как всегда не вовремя) заговорило упрямство. Черт с ней, с помощью, дотянет он до своих, закатских, и так, ничего с ним не случится. Но там, внизу, люди. А у него — корабль. И трюмы на три четверти пусты. Да, на Флаге — его соотечественники, и в первую голову надо бы помочь им, но… Но выходцы с Заката с младенчества живут на поле боя и постоять за себя умеют, а местные… решено.

Запросив через бортовой компьютер максимальное приближение, он вгляделся в карту и решил сесть на большой круглой площади, плавно перетекающей в набережную, и, уже приземляясь, включил систему поиска живых объектов. Включил — и был разочарован. В том здании, в сторону которого выходила пассажирская аппарель, живых почти не осталось. Мертвые, судя по показаниям анализатора, имелись — возле входа. А вот живые… Живых было только двое. На шестом этаже.

Примерно через полтора часа, занятых приятной беседой, Дима упал. Вот только что сидел на стуле, балагурил, предлагал пойти прогуляться по набережной и вдруг стек на пол, словно из его тела вынули все кости до единой. Поднявшуюся суматоху Агата ликвидировала моментально: несколько слов, пара взглядов, повелительный жест, и вот уже охрана подхватила постояльца и потащила в номер. Сама она двинулась следом, а за ней на сервировочном столике повезли остатки пиршества и розы.

В спальне — шестьсот третий был двухкомнатным люксом — Агата окинула унылым взглядом распростертое на кровати тело, вздохнула, и принялась расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке. До брючного ремня она добраться не успела: кожа под рубашкой обожгла ее пальцы. Что за… Она распахнула полы и ахнула. Шрам, часть которого она заметила еще в баре, тянулся наискось от ключицы до бедра и выглядел куда хуже, чем ей показалось вначале. Под левой мышкой имелся прозрачный пластиковый флакон со стандартной госпитальной наклейкой, от которого в рукав (должно быть, к вене) уходила трубка капельницы. Флакон был пуст.

Агата наклонилась, вгляделась в надпись на наклейке, коротко выругалась и быстро набрала номер отельного врача. Петрович ответил не сразу. И то сказать — время-то уже не детское. Наконец на экране возникла помятая физиономия, и заспанный голос недовольно пробурчал:

— Ну, чего тебе, Собеседница?

— Петрович, давай быстро в шестьсот третий. Мухой, ласточкой! Плохо дело.

— И кого ж ты на этот раз табуреткой приголубила? — желчно усмехнулся врач, вспоминая давнюю уже историю.

— Никого я не голубила. Бери полный набор, мой клиент, судя по всему, из реанимации смылся, ну, или где-то рядом.

Петрович, разом посерьезневший, кивнул и отключился. Мухой не мухой, но появился он действительно быстро, скупо улыбнулся открывшей дверь Агате и прямиком прошествовал в спальню, откуда тотчас же донеслось невнятное бормотание.

— Так-с, что мы тут имеем?.. Ай-яй-яй! Как неосторожно… Агата, солнышко, зажги-ка весь свет, мальчику все равно, а мне работать…