Алексей Гравицкий - Анабиоз

Позвонил маме… Господи!

Мысли путались. Он ведь сказал сейчас что-то.

— Что?

— Куда намылился, спрашиваю?

— Надо людей поискать, — ответил я, сам толком не понимая, куда именно идти.

— Успеется, — сказал он таким тоном, словно приказывал оставаться на месте и никуда не ходить.

Это Борис хорошо умел: говорить так, будто распоряжения раздает. Причем делал он это не беспочвенно. В словах чувствовалась уверенность человека знающего больше, чем говорит. Иногда так и было на самом деле.

Я снова посмотрел на брата.

— Ты видел людей?

— А ты?

— Слышал. И видел. — Я припомнил невнятное бормотание, метнувшуюся тень, добавил уже без уверенности: — Кажется.

— Вот именно. Я по машинам пошарил: кругом трупы одни. И не удивительно. Трасса, скорость большая. Побились хорошо.

— Но мы-то живы.

— Уверен?

Хлесткая мысль стеганула по нервам. Я замер. А в самом деле, кто сказал, что мы живы? Может, мы разбились всмятку и сейчас на полпути к раю? Или в каком-нибудь чистилище. Хотя чистилище, кажется, только у католиков. Бред. Какие католики? Я же в бога никогда толком не верил…

Я покосился на брата, тот удостоил-таки меня взглядом. В глазах Бориса была насмешка. Он не издевался, да и иронизировал скорее над ситуацией, чем надо мной, но выглядело это форменным свинством.

Борис посмотрел на ребро лопаты, мягко провел по нему большим пальцем, пробуя остроту. По всей вероятности, она его не удовлетворила. Брат подхватил булыжник и снова принялся методично шваркать им по железу.

— Повезло нам, — бросил он. — Я же только повернул. Скорость никакая была, и в нас никто не влетел. Посреди рабочего дня здесь в сторону Москвы не так много машин идет.

— Хочешь сказать, только мы и выжили?

— Не знаю.

— Не может быть. Если предположить, что…

— Хрена тут предполагать, брат? — в голосе Бориса сквозило раздражение.

— Надо же понять, что произошло.

— Зачем?

Вопрос оказался настолько же простым, насколько обескураживающим. Я открыл было рот, чтобы ответить, и завис.

— Надо думать, чего делать. А что произошло, потом разберемся. Если вообще разберемся.

Борис снова потрогал ребро лопатки и на сей раз остался доволен. Поднялся на ноги, взвесил на ладони камень, размахнулся и швырнул булыжник за отбойник на другую сторону дороги. Камень пролетел над потрескавшимся асфальтом и, всколыхнув траву, растворился в зелени обочины.

Брат несколько раз резко взмахнул лопаткой, рассекая воздух, и поглядел на меня, всем видом вопрошая: «ну и чего стоишь?»

— Пошли? — обронил я.

И тут же озлился собственной неуверенности. Голос прозвучал вяло, будто я не спросил, а промямлил.

Борис не ответил, только коротко кивнул и зашагал вдоль отбойника в сторону Москвы. В руке заточенная лопатка, под мышкой портфель с документами.

Я поплелся следом. Куда теперь? Домой? Наверное, домой. Только, что там с этим домом? Есть ли он еще, или развалился? Да и чего там делать по большому счету? Мамы нет, а…

Эля! Мысль ударила в темечко и окатила до пяток ледяным душем. Надо скорее добраться до города. Если мама летела в самолете, то Эля должна была сидеть дома.

Воспоминания проявлялись медленно и нечетко. Словно с трудом вынимались из каких-то запредельных глубин чужой, крепко подзабытой жизни.

Ну да. Мы с Борисом поехали провожать маму во Внуково. Потом у Бориса были намечены какие-то деловые встречи, а у меня один клиент, и вся вторая половина дня посвящена Эле. Легкий перекус в итальянском ресторанчике, кино и домой. Ужин при свечах с приятным продолжением, благо, мамы дома нет, а Эля догуливает последнюю неделю отпуска. Все было заранее спланировано.

Хочешь посмешить бога, поделись с ним своими планами. Кажется, я не раз думал о том, что если б мама не приходила домой без предупреждения, было бы счастье. Сейчас желание исполнилось, а вот счастья не прибавлялось.

Не будет мамы. Не будет итальянского ресторанчика и ужина при свечах. Ничего не будет.

Только бы Эля была жива.

— Куда мы идем? — спросил я, не выпуская мысли из головы.

— В город, — не оборачиваясь, ответил Борис. — А что, есть другие предложения?

— Нет. Мне надо найти Элю.

Брат кивнул, но понять, с чем он соглашается, было невозможно. Не то хотел сказать «да, надо», не то «да, найдем», не то вовсе «да ищи ты кого хочешь».

Какое-то время шли молча. Борис топал вдоль отбойника, разве что рукой за него не держался. Дорога серой изувеченной лентой тянулась вперед. По краям ее торчали загородки шумоуловителей и буйной порослью перли кусты. Шуршали на ветру. А может, кто-то там лазал, приглядываясь к двум людям на дороге.