Валентин Леженда - Скорость Тьмы

— Они снова идут по следу, да?

— Наверняка. Но шансы у нас велики. Пока велики.

— Так, значит, вы из советской разведки, как и Карел?

— Разведки? — переспросил майор, — Можно сказать и так. Мы — основная головная боль Третьего рейха.

— Скажите, зачем вы меня спасли?

— Но разве я только что не объяснил? За тобой меня послал Карел...

Женщина вымученно усмехнулась:

— И только?

— А тебе этого мало?

— Мы не виделись много лет... Одно время вели переписку, но война и ее оборвала. Получается, все эти годы он помнил обо мне?

— Послушай, давай закроем эту тему. Когда будем в России... в Москве, ты сама его обо всем расспросишь, хорошо?

Рита молча кивнула, но взгляд ее при этом посуровел.

— Теперь у меня вопрос... — Карел не спеша достал из аптечки нужное лекарство, мощнейший транквилизатор СИМ-А7. — Скажи, почему ты мне не позволила тогда в лагере убить этого немца, подполковника?..

Женщина ответила не сразу, а когда ответила, то ее слова здорово удивили майора, заставив сразу же насторожиться.

— В нем было меньше Тьмы, чем в других.

— В ком в других?

— В прочих немецких солдатах. Многие из них, особенно эти... волки...

— Вервольфы?

— Да, они. Внутри у них пустота. Холодная зияющая дыра, и она дышит, будто что-то заглядывает в наш мир с иной стороны. Они не люди, не живые... Словно видишь двигающуюся совершенную куклу-марионетку: нити идут не наверх, а вниз, под землю, их постоянно кто-то дергает, и только тогда куклы двигаются...

И откуда у нее брались силы все это говорить?

Словно что-то подпитывало ее изнутри, некий невидимый живой источник, иначе в лагере не выжить, иначе можно наверняка сломаться, потерять все человеческое, а взамен получить черный билет в один конец.

— Что за Тьма, о которой ты говоришь?

— Она есть в каждом, будь то человек или зверь. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но самое страшное, что с каждым днем она растет в людях. Когда ее немного, человек еще может сопротивляться, как тот немец, что помог мне, но не смог помочь тысячам других. В отличие от прочих он способен сопротивляться.

Майор с тревогой глядел на спасенную женщину. О какой Тьме она ему сейчас говорит, неужели ей удается заглядывать на Иную Сторону?

— Погоди, погоди... — Карел нервно покусывал губы. — Каким образом ты видишь? У тебя что... есть какие-то необычные способности... особое зрение, дар?

Рита устало пожала плечами:

— Не знаю. В детстве мне иногда удавалось чувствовать плохих людей. Вот этот, я знала, обманет, этот обидит, а другой вовсе пройдет мимо, когда рядом случится беда. Я просто вижу, и все...

Майор облизнул растрескавшиеся губы и спокойно спросил:

— А что ты видишь во мне? Сколько во мне этой Тьмы, можешь сказать?

Рита пристально посмотрела на него, как бы раздумывая, а стоит ли вообще отвечать.

— То, что я вижу, мне непонятно и пугает. Я вижу двух человек, один из них мертв, другой погружен в транс, и еще... есть какая-то необъяснимая часть...

— Ты говоришь загадками, я ничего не понимаю.

— Я и сама не понимаю, — тихо и немного виновато ответила Рита.

«Не дави на нее, кретин, — мысленно одернул себя Карел. — Неужели не видишь, она по-прежнему в состоянии шока. Тут кто угодно такого наговорит... »

Но произнесенные слова не были бредом.

Похоже, у нее действительно есть какой-то дар. Майор не мог понять, каким образом ее прошляпили псионики «Анненэрбе», имеющиеся в каждом нацистском концлагере.

Псионики обладали удивительными способностями. Они умели подслушивать мысли (правда, очень слабо и не у всех людей), они могли почуять вселившегося в донора нейроразведчика и уж наверняка заметили бы в человеке сверхспособности.

В этом новом контексте его задание приобретало некий зловещий, заранее спланированный смысл. Интересно, а что знали в Шестнадцатом отделе об «особых способностях» Риты.

Возможно, очень скоро ему предстоит это выяснить.

В аптечке Карел нашел шприц, надел иглу и, проколов резиновую крышечку бутылочки с транквилизатором, стал медленно набирать.

— Я могу помочь, — предложила Рита, — я умею делать уколы...

— Нет, спасибо, сам...

Жаль парня. Может, и не вычухается. Но он попробует его спасти.

Сняв шинель и закатав рукав рубашки, майор сделал донору укол. В голове тут же прояснилось, зрение обрело небывалую четкость, тело стало лучше «сидеть».

Карел осмотрел ранения. Кровь нигде не сочилась, по всей видимости, перед заданием донор принял тридол. Молодец. Заранее позаботился, видно, чувствовал, что будет горячо. В любом случае раны уже не откроются.