А. Живой - Небесный король - Эфирный оборотень

Садясь за руль, Вася мысленно поблагодарил небеса за то, что ему попался именно придурок Абдурахманов, а не кто-то другой из офицеров. Этот даже не удосужился проверить слова хитрого дедушки. Дело было в том, что сиденье оставалось относительно чистым, просто недавно Вася в одиночестве приговорил бутылку «Перцовки», закусывая ее черствым хлебом, и теперь находился в состоянии крайнего единения с природой. Его неудержимо тянуло петь песни, плясать и орать во всю глотку. И также неудержимо тянуло добавить. Выруливая с проселка на шоссе, он вспомнил, что у корешей поваров в солдатской столовой в заначке есть поллитра деревенского самогона. Эта мысль заставила его втопить педаль газа в пол. Вася решил побыстрее доставить старлея с бойцами в часть, а затем рвануть в столовую.

Проехав пару километров, он свернул с шоссе на другой проселок, который выводил к виадуку через железнодорожные пути. Там можно было срезать путь и окольной дорогой прибыть в часть минут на десять быстрее. ЗИЛ потряхивало на разбитой дороге. Вася так часто крутил рулем из стороны в сторону, что пассажиров кидало по кузову. «Зайцев, осторожнее, мать твою так!» — орал стралей, но бравый водитель его не слышал из-за гудения перегревшегося двигателя и грохота дребезжащего кузова. Впереди и внизу между деревьев показался въезд на виадук. Вася еще сильнее поднажал на газ. Грохоча ЗИЛ вылетел по второстепенной дороге на виадук, проскользнув под самым носом у огромного рефрижератора, водитель которого заорал что-то ему и пригрозил кулаком вслед. Васю это раззадорило еще больше. Он обернулся назад и крикнул в ответ сквозь грохот:

— Ори-ори, Козел! Будешь знать военных водил!

Потом он развернулся и посмотрел вперед на узкий пролет виадука. Неожиданно где-то совсем близко он увидел странно округленные глаза водителя встречного КамАЗа. Отработанный рефлекс заставил его дернуть руль вправо, но было поздно. Страшный удар пришелся на левую часть кабины. ЗИЛ развернуло и вышвырнуло с виадука сквозь брызнувшие тонкие стальные ограждения вниз на рельсы. Словно подбитый самолет, ЗИЛ пикировал носом вниз. В эту минуту из-под виадука выскочил мощный тепловоз, тащивший за собой полдюжины цистерн с бензином. Словно сквозь туман Вася наблюдал за выраставшей перед лобовым стеклом цистерной. ЗИЛ вошел в нее как в мягкую бумажную коробку. Во все стороны брызнуло топливо, тут же вспыхнувшее от горящего бензобака израненной машины. Тихую деревенскую станцию потряс гигантский взрыв, разметавший в клочья половину переезда, и вышвырнувший находившихся в кузове людей в разные стороны.

С тех пор как в отдельном полку радиоперехвата случилось ЧП минул уже почти месяц. В полк приезжала особая комиссия из штаба округа специально для расследования инцидента. Комиссия разместилась в штабе полка, заняв кабинет майора Шпеня и периодически вызывала туда одного офицера за другим для дачи показаний. Не минула чаша сия и всех сослуживцев Малого и Антона по солдатской линии. В конце концов, промурыжив часть в течение трех недель, высокая комиссия из штаба округа укатила, закрыв дело за отсутствием состава преступления. Все списали на пьяного водителя Васю Зайцева. Останки похоронили. Родственникам погибших выплатили единовременную компенсацию в размере десяти минимальных армейских окладов. И жизнь в полку потекла своим чередом, словно и не было ничего.

Малой и Антон через пару недель после катастрофы со взрывами пришли в себя и с каждым днем поправлялись все быстрее. Оба находились в здравом уме, так что об отклонениях в душевном здоровье врачи скоро перестали беспокоиться. У Малого дела шли лучше и к концу третьей недели он даже иногда стал прогуливаться по палате в течение нескольких минут, прихрамывая на сломанную ногу. Антон пока лежал на кровати не вставая, время от времени приходя в себя, но затем снова проваливаясь в небытие. Голова постоянно кружилась и отказывалась следить за координацией движений. Реальность он воспринимал уже нормально, но ни читать, ни смотреть телевизор, естественно, ещё не мог. Большую часть суток он спал. И дневная скука лишенного возможности передвигаться человека с лихвой компенсировалась длинными цветными снами.

Однажды он увидел себя во сне огромной белой птицей, сильным альбатросом, который бился с порывами встречного ветра, стремясь достичь какой-то неведомой, но манящей цели. Он летел сквозь бурю, то взмывая высоко в небо, куда кроме него никто не отваживался залетать, то камнем падал вниз к самой воде, где бурлили и пенились стальные волны. Он летел так очень долго в полном одиночестве и пустоте, пока впереди не показались острые скалистые утесы, где пережидали бурю морские чайки. Альбатрос устал бороться с ветром, но продолжил свой путь, гордо пролетев над прятавшимися за скалами собратьями с завистью взиравшими на его сильные крылья. Он миновал утесы и продолжил полет сквозь ветер, но вдруг почувствовал, что слабеет. Ещё недавно сильные крылья уже не могли нести его вперед по выбранному пути. Ветер теснил его вдаль от цели, и альбатрос, теряя силы с каждым взмахом, все ниже опускался к бушующему океану. Серо-стальные волны уже лизали его белоснежные крылья. Ещё миг, и вода поглотит его…