Владислав Выставной - Карантин

— Я так и думал. Что же еще может вас интересовать в такой момент?

Он продолжал пить кофе. Могло показаться, что его чашка — бездонная. А может, это такая манера — затягивать время. Говорят, Сталин использовал для таких вот пауз свою знаменитую трубку.

— Так вам что-то известно? — не выдержал Гильза.

Игры в шпионов ему не нравились. Особенно на жаре.

— Кое-что известно, — кивнул «спец». Аккуратно поставил чашечку, облокотился локтями и навис над столом. Голос его стал тише и глуше. — Во-первых, осталось двое суток, так что времени у вас в обрез…

«Ну, это мы и без тебя знаем…», — промелькнуло в голове курьера.

— Во-вторых, причина. Это самое интересное…

Гильза целиком обратился во внимание.

Еще его посетило труднообъяснимое беспокойство. Почему подобной информацией владеют такие люди? Опасные. Непредсказуемые. Ведь известно же — информация об иномирянах не подлежит озвучиванию «простым смертным». Даже тем, что занимают высокие посты в госструктурах. Или не все так просто в отношениях «Линии» и официальной власти?

Ему, простому курьеру, не положено знать о столь высоких материях. И то, что он сейчас разговаривает с этим «спецом», свидетельствует лишь о том, что обстоятельства, действительно, вынуждают использовать все средства.

— Оглянись вокруг, — поглядывая на собеседника из-под полуприкрытых век, сказал «спец». — Кажется, что идет обычная жизнь. Люди работают, отдыхают, сидят в кафе за соседними столиками…

Гильза недоуменно огляделся. Все так — и работают, и сидят. Что он имеет в виду?

— Но это иллюзия, — продолжил «спец». — Дело в том, что…

Внезапно за спиной «спеца» возник официант.

— Прошу прощения, — деликатно улыбнувшись, сказал он. — Вас к телефону.

И протянул «спецу» мобильник.

Гильза ожидал всего, чего угодно, только не подобной реакции. Спец вздрогнул, изогнулся, отпрянул. На мобильник в руке официанта он смотрел, будто на ядовитую змею. И так же, как это случается с ядовитыми змеями, не смел отвести взгляда. Он был смертельно бледен.

— Как же так… — пробормотал он. — Я же…

Он не закончил фразы. Рука его словно сама собой потянулась к трубке. «Спец» взял телефон и медленно, очень медленно поднес к уху.

— Слушаю… — севшим голосом проговорил он.

Гильза в недоумении разглядывал столь разительно изменившегося собеседника. Казалось, тот не столько слушает говорящего, сколько разглядывает его, Гильзу. Но больше всего, почему-то, поразило то, что «спец» не вернул мобильник замершему официанту, а словно машинально, не отводя взгляда от курьера, засунул в нагрудный карман собственной рубашки.

— Сейчас… — одеревеневшим голосом сказал «спец», и не было понятно, кому именно — своему собеседнику или неизвестному из телефонной трубки. Продолжая неприятно пялиться на курьера, он подтянул к себе повисший на спинке стула пиджак и сунул руку за лацкан.

Гильза вылетел из-за стола чуть раньше, чем это требовалось бы по этикету. Глубинный инстинкт заставил его шарахнуться в сторону, прежде, чем в руке «спеца» оказался компактный пистолет.

Выстрел прозвучал на удивление тихо, хотя на первый взгляд, глушителя не было. Курьер не стал разбираться в тонкостях оружейных марок — он уже несся по переулку в сторону Тверской, ловко шныряя между прохожими. Боковым зрением он видел, что «спец» отстал не на много, и главное — он не выпускает из рук пистолет.

Вторая за сутки погоня! И во второй раз его недвусмысленно хотят лишить жизни. Это определенно начинало утомлять.

И главное — Гильза не мог понять, что происходит? С чего вдруг доверенный человек Чигура решил пристрелить его прямо на глазах у почтеннейшей публики?! Это не лезло ни в какие ворота…

Снова глухой звук выстрела. Неприятный свист и дуновение жаркого ветра у щеки. Чей-то испуганный вскрик.

И острое, яркое, как солнечная вспышка, чувство опасности.

Короткий взгляд назад — и он, не задумываясь, бросился в стремительный автомобильный поток.

Машины по Тверской всегда идут с превышением скорости — конечно, когда не стоят в пробке. Иногда может показаться, что сотрудники ДПС штрафуют не за нарушение скоростного режима, а за слишком неторопливую езду, посягающую на стремительный столичный темп.

Истошный рев сигналов и визг тормозов — такая встреча уготована безумцу, ринувшемуся преодолевать стальную реку за пределами подземного перехода. Но вперед гнал еще больший страх, более явственная угроза.