Андрей Уланов: Принцесса для сержанта

Но что-то в нем такое… неуловимое, ускользающее — взгляд, словно магнитом тянет.

Неудивительно, что остальные все тоже на него косятся.

Кроме принцессы.

Принцесса… Ее высочество Дарсолана смотрела только и исключительно на меня, и взгляд этот был — очень странный.

Всякое в моей интересной, хоть и не очень-то долгой жизни бывало. На меня глядели по-разному и при мне глядели — но вот такого взгляда мне до сего дня фиксировать не доводилось. Хотя…

В 42-м, зимой, в начале февраля… бой за деревню то ли Большие Козинцы, то ли Малые Огурцы… не помню. Первая атака провалилась, мы откатились назад и в воронке посреди поля — здоровая ямища, уж не знаю, с чего она там взялась, в чистом-то поле — вместе со мной укрылись трое: Юрка из второго взвода, старшина Хотиненко и еще один, таджик, второй номер «дегтяря». Мы сидели в этой воронке… ждали сигнала… потом Юрка начал жевать галету, а старшина отцепил от ремня фляжку и пустил ее по кругу. И вот, когда я передавал фляжку таджику, я вдруг заметил, как он смотрит на Хотиненко… не благодарно или, наоборот, злобно, нет… просто… так на людей не смотрят. По крайней мере — на живых.

Потом на дальнем краю деревни взахлеб застучали пулеметы — третья рота, она шла в обход, и две красные ракеты повисли точно над нашей воронкой, а значит, надо было вылезать и идти вперед… и мы вылезли, и пошли. Нам повезло — атакованные с фланга и тыла немцы запаниковали, мы ворвались в деревню почти без потерь. Почти — это двое легкораненых и двое убитых, одним из убитых был старшина Хотиненко.

И вот принцесса Дарсолана смотрела на меня…

Нет! Совсем не так она на меня смотрела!

В этом ее чертовом взгляде слишком много было намешано. Любопытство? Надежда? Ненависть? Жалость? Глаза, особенно женские, — тот еще омут.

Одно знаю твердо — мир, где семнадцатилетняя девчонка может так вот взглянуть… что-то в этом мире глубоко неправильно.

Переглядывались мы за этим столом минуты полторы. А может, и все четыре — часики-то я с собой не взял. Слишком уж ценный аппарат в здешних условиях. Взмахнешь рукой неловко, заденешь… доброго молодца в кольчуге, а то и в броне с шипами, любят местные эдакую помесь танкетки с ежом на себя напяливать, и кто потом вышедший из строя тонкий механизм чинить будет? Гномы? Ага… три раза. Может, конечно, они такие мастера, что инфузории туфельки приделать могут — но вот насчет познаний в точной механике у меня ба-альшие сомнения. А без познаний… подковал уже один Левша аглицкую блоху — только вот прыгать она после этой операции, что характерно, перестала.

— Все мы, кха-кха, — это дед в мантии-маскхалате решил, наконец, игру в гляделки прервать, — знаем, почему собрались здесь.

Вот те раз, думаю! То ли дед меня за «все» не считает, а считает за предмет меблировки, то ли…

— Свершилась первая часть древнего пророчества! Воин Из-за Края Мира, — все дружно на меня оглянулись, — вернул нам утраченную реликвию, Великую Корону рода Ак-Менол! И с ней вернулась Надежда.

Угу, думаю, а также Вера, Любовь и Анфиса в придачу.

Глянул на товарища комбрига — судя по каменно-внимательной роже, он всяких пророчеств от местных уже наслушался по самое не могу.

— При всем почтении, которое я питаю к вам, Ариниус, — перебивает деда в мантии герцог Виртис, — должен напомнить: это вы считаете пророчество сбывшимся. Однако есть и другие мнения. Пророчество Грамуса неясно и туманно…

— Да что же в нем неясного?!

— …и толковать его можно весьма разнообразно. Особенно сие относится к его началу. Которое, — повысил голос герцог, — уже объявляли сбывшимся и не единожды. Напомнить, чем заканчивались попытки воплотить оставшуюся часть пророчества?

— Разве я, — спрашивает Ариниус, — когда-нибудь утверждал подобное?

— Вы — нет, и что? Великий Канний, к примеру, тоже был.

— Довольно!

Это товарищ слева от принцессы рявкнул. Хранитель королевского чего-то там специфически местного — чего именно, я даже и пытаться запоминать не стал, больно слово мудреное. Грубо переводя — скипетр, держава и Большая Государственная Печать в виде одной хитро перекрученной палки. Ну а Хранитель, соответственно, канцлер или там премьер-министр.

Басок у него что надо… ну и габариты… внушающие, даже если форму вычесть. Она у товарища Хранителя шелково-меховая, с преобладанием меха — как он еще не изжарился, знать не знаю. Магия, не иначе.

— Напомнить, сколько раз за последние дни вы, Лер, выдвигали сей довод?