Сергей Калашников - Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты

Пошел. Кадило поставил так, чтобы дымок от него наползал на улей. Приподнял крышку. Вот незадача, не на что её положить. Пришлось плавненько приседать и укладывать на землю. Потом ухватился пальцами за рамку и потянул. Вязко выходит, тягуче как-то. А пчёлки-то от дыма вроде как и отлетели в сторону, но уже вернулись и по нему ползают. По кистям рук, по шее щекочут. И снова нужно приседать, на сей раз, чтобы срезать соты и дать им упасть в горшок.

В третьей рамке что-то не так. Лучше её не трогать. Похоже — у них там гнездо. Закрываем крышку и тихонько уходим. Очень хочется припустить во весь дух, но делать этого не следует. Хватит с него двух укусов. В плечо у самой шеи, куда вонзила жало прижатая шевельнувшимся воротом собирательница сладкого взятка. И выше ботинка, где штанина двигалась, когда вставал-приседал.

Вот и дома. Натянутым на согнутую палку тонким шнуром срезал слой воска, и положил соты истекать мёдом прямо в посудину, наполненную свежесобранной и чисто вымытой черникой. Второй кусок сот так же пристроил над второй посудиной. Сахару у него тут пока нет, так что варенье попытается сделать с мёдом. Кстати, еще ведь и козинаки можно попробовать соорудить, орехи-то в изобилии. И, как минимум, четыре непроверенных улья.

Без столика-козлика он теперь за мёдом не ходит. И не каждый день — пчёлы, они не мёдоделательная поточная линия. Зато Мишка лепит из глины новые пчелиные домики. По его оценке с каждого такого крошечного по земным масштабам сооружения в месяц получится собрать полтора-два килограмма мёда. Так что восемь ульев с рамками-кольцами как раз входят в печь на одну закладку. А, пока сохнет, да обжигается, да остывает, как раз места для них присмотреть, тумбы-подставки из камней сложить.

Никак не доходят у Мишки руки до ручного рубила. Всё время занят. А делать нужно многое. Без пилы, без топора, даже молотка нет. Ну, тут где деревянной колотушкой, где булыжником обойтись удаётся. А вот стальная лента от упаковки — для лучковой пилы идеальная заготовка. Только вызубрить её решительно нечем. Даже пилочки для ногтей не прихватил он с собой, раззява.

Если пила не выходит — будет лучковый нож. Длинное режущее движение при его работах частенько кстати. И жердь расчленить требуется в день по многу раз. Не одним заходом, конечно, многими. И не по одному месту, а по миллиметру выкрашивая, как бы канавку выбирая в деревяшке. Длинную кромку металлической полосы несложно заточить камнем, только необходимо её надёжно натянуть.

Первый элемент конструкции станка — продольная палка, через концы которой коромыслами пристраиваются поперечины. Выбрать в древесине шип для организации упора, конечно можно, но уж больно дело это кропотливое. Есть вариант проще. Вырезал две рогульки, и прибинтовал их друг к другу лыком развилками в разные стороны. Нормально получилось. А при случае, можно длину распорки изменить, не слишком это трудоёмко.

Длину отрезка ленты «отмерил», согнув оную, как лист бумаги в нужном месте, и прогладив булыжником на булыжнике до полного совпадения плоскостей. При попытке разогнуть по этой линии металл лопнул. Вспоминая добрым словом оставшиеся в инструментальном ящике плоскогубцы, постукивая и подрычаживая палочками, согнул крайние участки стальной ленты в обхват поперечин, а самый конец полосы, что приложился к краю полотнища, прихватил бандажом из проволоки, извлечённой из обрывка жёсткой «лапши». С двух сторон.

Соединить верёвкой верхние концы рычагов и натянуть эту связь скруткой палочкой было уже несложно. На это дело пустил не мочало, а пластиковую ленту от упаковки, как раз кусок подходящий имелся, отысканный в мусорной куче.

Перед тем, как устанавливать полотно, Мишка в плотно закрытом горшке, наполненном толчёным древесным углем, выдержал его уже согнутую по концам заготовку в обжиговой печи. Примерно так он себе представлял процедуру цементирования стали. Уж помогло оно или нет — сравнить-то не с чем. Однако лучковый нож сильно облегчил ему многие работы. И заточку держал неплохо. Не хуже перочинного ножа.

Отсутствие рубящего инструмента сильно сказывалось на выборе толщины древесных стволов, которые можно было использовать при реализации своих затей. И других неудобств случалось немало. А, между тем, металл имелся. Один из обрезков арматуры длиной с ладонь и диаметром с большой палец нагрел на углях, поддувая веером из куска коры, а потом конец его расплющил камнем на камне. Деревянный «пинцет», которым придерживал поковку, жестоко пострадал, поскольку буквально горел на работе. Но его, и еще пары запасённых заранее на одну операцию хватило.