Дмитрий Силлов - МКАД

Среди строений, окружавших Кремль, особняком выделялось Лобное место, расположенное как раз посредине между уже отремонтированной частью Форта и руинами здания торговых рядов. Сейчас возле него толпился люд, не занятый на стройке.

Я подошел поближе. На цилиндрическом каменном возвышении Лобного места стоял человек в дорогой музейной одежде и хорошо поставленным голосом зачитывал текст с бумаги, которую держал в руках:

— …а также за неоднократные злоупотребления властью, данной князем, и противоправными действиями от его имени боярский суд приговорил!

Читавший сделал эффектную паузу, обвел присутствующих хмурым взглядом, после чего продолжил:

— Подьячего Тайного приказа Савелия, сына Незванова, отстранить от княжьей службы, лишить всех полномочий, прилюдно бить на Лобном месте плетьми, после чего выдать нож боевой, броню кожаную, еды на три дня и изгнать из Кремля без права возвращения.

Провозгласив приговор, вестник княжьей воли степенно сошел с возвышения, на котором двое дюжих мужиков немедленно разложили третьего — худого, жилистого, голого по пояс. После чего рядом с троицей нарисовался еще один персонаж, палач в черной маске-балаклаве, не иначе тоже музейной. В правой руке представитель закона держал кнут, сплетенный из длинных и узких ремней.

— Десять ударов, — скомандовал вестник.

Палач кивнул, размахнулся…

Я не стал смотреть, что будет дальше, и направился к воротам Кремля, возле которых раскинулись стихийные торговые ряды. Похоже, Красная площадь понемногу возвращалась к прошлому — согласно тому же путеводителю, в древности ее и называли Торгом из-за огромного рынка, возникшего возле главных городских ворот.

За моей спиной свистнула плеть, следом послышался удар, какой издает кнут из крученой кожи, врезаясь в голое тело. От такого хлеста кожа расходится, словно тесто, обнажая кровавое мясо. Однако позади не раздалось ни крика, ни даже стона. Да уж, духовитый мужик этот Савелий, хоть и коррупционер. Такие боли и позора не прощают. Такие мстят. Продуманно и страшно…

Я неторопливо шел между торговых рядов, разглядывая товары и прислушиваясь к тому, о чем говорят люди. Ведь именно на рынке, у продавцов, разговорчивых от скуки, можно бесплатно узнать информацию, за которую в другом месте могут потребовать немалые деньги.

— Говорят, на юго-востоке какого-то твердого видели.

— Это как?

— А так. С виду человек, а кожа у него что у твоего жука-медведя панцирь. Ножом не пробьешь. А люди говорят, что и пули его не берут.

— Да ну вас, вестов! Набрешете с три короба, только слушай.

— Да чтоб мне ни одного гвоздя не продать, если брешу…

Я шел дальше. И чем ближе я подходил к Спасским воротам, тем медленнее становился мой шаг…

Мне было реально страшно. Когда шел в одиночку, не разбирая дороги к центру Москвы от Измайловской аномалии, проходя между Полями Смерти, продираясь через заросли хищных деревьев, отстреливаясь от мутантов, — все было по барабану. И дошел ведь, живой и даже не раненый. Наверно, правду говорят, что дуракам везет. А сейчас вдруг стало страшно. Мало ли кто в Москве умеет играть на старинном инструменте, и вряд ли у одной-единственной девушки в двух мирах глаза сияют необычным небесным светом…

— …а еще говорят, что северные вормы распяли Черного Стрелка на своем т-резте. Он висел на нем целых шесть дней, а на седьмой сошел с т-резта и поразил подлого шамана вормов небесным огнем.

Я остановился. Историю рассказывал старый торговец ножнами для холодного оружия. Возле его прилавка стояли двое подростков, недоверчиво глядя на старика.

— Не, дедуль, не сходится, — покачал головой светловолосый паренек, тот, что был постарше. — Я слышал, что Камай-нанги, верховный дух-покровитель вормов, всех их простил, когда его прибили к т-резту.

— Получается, не всех, — ответил дед, степенно оглаживая седую бороду. — Писание Священное читай, отрок, ибо сказано в нем: «Возмутитель ищет только зла; поэтому жестокий ангел будет послан против него». [14] Библия, Книга притчей Соломоновых, 17:11. Вот и ходит по земле Черный Стрелок с древней снайперской фузеей, очищая мир от нечисти и помогая тем, кто нуждается в помощи.

— А он человек? — робко спросил младший, крепко сжимая руку старшего. — Люди говорят, он вообще то ли с неба пришел, то ли из другого мира.

— Что он сын человеческий, это точно, — улыбнулся старик. — Ранили его не раз, и кровь у него живая, красная. Значит, наш он, хоть вормы его и за своего духа-покровителя считают…