Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 4

Но фразу я не окончил.

Из-за Моги-сан.

Радостное выражение лица Моги-сан испарилось мгновенно.

– …Прости, Моги-сан.

– …Э? Почему ты извиняешься? Эммм… ты ведь не собираешься уйти совсем… да?

– Прости.

– …Знаешь… мне скоро придется вернуться в больницу, так что у меня совсем мало времени, понимаешь? Давай хоть это время побудем вместе? Пожалуйста?

– …Я вернусь, если только смогу.

Когда она услышала эти нежеланные слова, в глазах ее проступили слезы.

– Почему? – дрожащим голосом спросила она. – Неужели ты не можешь остаться? Ты ведь можешь с Отонаси-сан встретиться в любое время, правда? Неужели ты меня даже не проводишь, хотя я так старалась, чтобы с тобой повидаться?

Паршиво чувствую себя под тяжестью ее печального голоса и выражения лица.

Марии ведь здесь нет только сейчас. Всего-то надо сдержать мой порыв броситься к ней. Незачем ни с того ни с сего оскорблять чувства Моги-сан.

Так не остаться ли здесь ради нее?

– …

Но я уже решил.

Защищать Марию – превыше всего остального.

И поэтому –

– Прости!

И я вылетел из класса.

Не обращая внимания на голос, пытающийся меня остановить.

Я не мог дозвониться Марии по телефону.

Мария плюет на школьные правила и обычно приезжает в школу на мотоцикле, который паркует где-то недалеко. Но сейчас ее мотика тут уже нет.

А ведь, как правило, она меня ждет.

Убедившись, что ее мотика нет, я сразу направился к станции. Бесясь по поводу того, что поезд тащится как черепаха, я одновременно понял наконец, в чем причина моего беспокойства.

Я обманываю Марию. Я не рассказал ей об «Игре бездельников», и я делаю вид, что не был знаком с Кодаем Камиути.

И о том, что «О», возможно, потерял ко мне интерес, я ей тоже не рассказал.

Поэтому я всегда подсознательно думаю:

Мария может однажды исчезнуть.

Должно быть, я не смог подавить беспокойство, когда увидел Моги-сан в школьной форме.

Прежде, в те времена, когда Моги-сан ходила в наш класс, Марии еще не было. Она не была еще частью моей повседневной жизни. И дело не только в этом. Как я изменился благодаря «шкатулке» Кодая Камиути, так и Марию изменила «шкатулка» Касуми Моги.

Моги-сан и Мария неразрывно связаны, как две стороны монеты.

Вот почему я без всяких на то оснований думаю примерно так:

к о г д а М о г и - с а н в е р н е т с я, М а р и я м о ж е т и с ч е з н у т ь.

– …

Я мысленно переключился на Дайю и Коконе.

Дайя пропал. Но Коконе об этом совершено не тревожится. Дайя должен быть очень близок ей, но она всего лишь разозлилась немного, что он пропал так неожиданно. И только.

Почему?

Попробуем соорудить гипотезу.

…Может, у Коконе было предчувствие, что Дайя когда-нибудь исчезнет?

Конечно, вряд ли она ожидала, что он исчезнет именно так. Она не может знать про «шкатулки».

Но, может, она знала , что он оставит ее рано или поздно?

Может, она знала цель Дайи?

И именно поэтому она выбросила из головы мысль, что он может вернуться скоро.

Потому что была уже готова к тому, что Дайя исчезнет.

Не знаю, что между ними произошло. Так что не следует думать, что Коконе равнодушна, исходя из того, как она вроде бы смирилась с исчезновением Дайи.

Но я не Коконе. Я знаю цель Марии, я знаю, что ей суждено исчезнуть, – но я не отступлюсь.

Я ни за что не позволю Марии уйти из ее собственных эгоистичных побуждений.

Я добрался до дома, где живет Мария.

Уже подойдя к подъезду, я вдруг вспомнил, что сюда ведь и не войдешь, если обитателя комнаты нет на месте. Я даже до лифта не доберусь.

Что же делать?

Нервно походив взад-вперед перед подъездом, я наконец собрал в себе остатки рассудка и достал мобильник.

Вбив номер по памяти, я нажал кнопку «Вызов». Пошли гудки. С каждым новым гудком я молча молюсь: «Ответь, ну пожалуйста!»

И тут –

«В чем дело?»

Голос Марии.

– …

Аах…

Несмотря на то, что я слышал ее голос совсем недавно, несмотря на то, что она говорит в своей обычной резкой манере, у меня не хватает сил ей ответить.

«Эй? Что случилось? Или ты так и собираешься молчать в трубку, хотя даже не удосужился скрыть свой номер?»

– Д-да нет же!

Наконец-то мне удалось выдавить хоть что-то.