Сергей Клочков - Новая зона. Время туманов

— Что, так-таки и ни разу не находил ничего редкого? — поинтересовался академик.

— Так Зона же. — На лице Семена появилась задумчивая улыбка. — Ну, как не находил? Подбирал, было дело. Что чудное попадалось если, непонятное, то сохранял, конечно. Нет, не продавал, а в местечко одно складывал — был у меня один тайный колодец, схрон, там и обустроил я тайник. Четыре штуковины там лежало, каких я раньше не видел, да и в базе данных они не значились. Если такое скупщикам нести, то слух пойдет, что Серый, подлец, не только бижутерию собирает, но и кое-что посущественнее, а зачем оно мне надо, лишнее внимание? Я этот колодец в той самой странной рощице как раз и сдал одному неплохому человечку, когда почуял, что начинаю гореть и что мне считаные ходки остались.

— Матологу?

— Ему. Хотел вместе дойти, да скрутило меня в узлы на подходах, сделало окурком. Сталкер небось до сих пор думает, что нашел он сам те редкостные вещицы, артефакты. Честный он парняга, кристалл просто, знаю я его — так бы пополам деньгу разделили, ну а раз один дошел он до моего схрона, то, значит, и вся добыча его. Поделился он со мной тем не менее, не кинул, как поступил бы любой другой сталкерюга — я-то перегоревший, таких в нашей компании и за людей не считают.

— Ну а почему ты не рассказал Матологу, что это твой тайник? — Яковлев поднял брови.

— Да потому что Серый не сталкер, а мусорщик, — Семен рассмеялся. — Начни я ему заливать, что есть у меня такие артефакты, он решил бы, что я того, рехнулся, и так еле уговорил его «рощицу проверить». Самому мне их продавать нельзя было — нет у меня таких связей с местными дельцами, чтоб разом этакое барахло толкнуть и при этом в живых остаться. Матологу же — раз плюнуть. Он-то и со связями, и с авторитетом среди своих, с ним связываться не станут. Да и чувствовал я, что могу до своего схрона не дойти — такой страх не то что с ума сводит, саму душу до корней выжигает. У вас ведь тоже есть научники, что в Зоне перегорели. Ты знаешь, проф, что это такое.

— Знаю, — серьезно кивнул академик.

— Тогда я не понимаю тебя, наука. Зачем ты меня сюда припер и разговоры разговариваешь? Может, как того «жельтмена», тоже на кухню приставишь или еще какие-нибудь кирпичи таскать? Давай уж я вместо него, а? А товарища в Город — он в отличие от меня в него хотя бы зайти сможет.

Яковлев поморщился, вздохнул и внимательно посмотрел на Серого.

— Значит, не пойдешь?

Серый не ответил. Он молча взял со стола сигареты, прикурил и, не глядя на Яковлева, начал пускать кольца дыма. Цель, с которой его вытащили из изолятора, стала окончательно ясна, и разговор перестал быть для Семена сколь-нибудь интересным. Бывшему сталкеру было даже почти что наплевать на то, что его ждет завтра — тюрьма ли, улица, даже, наверно, смерть. Удивительное дело, но Серый вдруг ясно осознал, что боится костлявой намного меньше, чем Зоны. Эта мысль даже заставила его рассеянно улыбнуться.

— В Москве умирают люди, — глухо проговорил Яковлев.

— Знаю, — спокойно кивнул Семен.

— Умирают ученые. Хорошие, незаменимые ученые, умирают десятками, сейчас счет пошел уже на сотни. Просто замечательные люди, со многими из которых я знаком лично. Умирают для того, чтоб понять наконец, с чем мы столкнулись и как это остановить. Да, я знаю, что мы так и не разобрались в том, что такое Зона, да, мы не прислушались к предупреждениям, да. Но мы должны, понимаешь…

— Удачи вам в этом. — Шелихов поднялся и потушил окурок.

— Ты… — Академик внимательно посмотрел на Серого.

— Нет. Говорю вам — нет. Я и в той Зоне всего раз был проводником для вашей группы, больше не хочу. Да если бы и хотел — я уже горелый, наука. Ты знаешь, как это страшно для нас, как это ломает. На этом все.

— Проклятие… как бы я хотел, чтоб ты валялся безногим в тюремной больнице, а передо мной сидел на этом вот стуле дурак и преступник Матолог или еще кто-нибудь из той группы, что так страшно наломала дров, по недомыслию уничтожив московский Центр. Ну почему ты, Серый, мусорщик, бывший сталкер, сейчас здесь, а Викинг, Фреон и еще множество бесценных людей или глупо погибли в драках между собой, или просто пропали в то время, когда они так нужны… почему, черт возьми… пошел вон. Трясись всю свою оставшуюся жизнь, горелый, — тебе только это теперь и остается.

— Слышь, ты… — Семен сжал кулаки и начал приподниматься со стула. — Я тебя, наука, уважаю, но за такие слова могу и шнобель поломать.

Яковлев сжал кулак и с колючим прищуром сразу ставших ледяными глаз тихо проговорил: