Борис Сапожников - Наука побеждать

Пройдя по деревянному трапу впереди своего взвода, я вошёл внутрь дирижабля «Гангут», где капитан Антоненко беседовал с вахтенным офицером, по всей видимости, квартирмейстером, ответственным за размещение наших полков на борту дирижабля. Я подошёл к ним и спросил:

— Господин штабс-капитан, куда вести солдат?

С тем же вопросом подошёл подпоручик Эбергард-Шютц, присланный нам на смену покойному Федорцову и ушедшему на повышение Антоненке.

— Кондуктор вас проводит, — ответил нам вахтенный офицер.

Молодой унтер-офицер флота коротко поклонился нам и попросил следовать за ним. Мы шагали гулкими коридорами, от которых и у совершенно здорового человека начнётся приступ недавно открытой болезни клаустрофобии, сиречь, боязни закрытых пространств.

— Два кубрика для взводов, — когда мы, наконец, пришли начал объяснять кондуктор. — Отдельные каюты для штабс-капитана, поручика и подпоручика и одна на двоих — для прапорщиков. Денщики живут в одной каюте с офицерами, но для них есть места и во взводных кубриках.

— Как ориентироваться на вашем корабле? — спросил у него штабс-капитан Антоненко.

— Вот указатели, — похлопал кондуктор по деревянной табличке, привинченной к переборке. — Расстояния указаны в футах, потому как «Гангут» выстроен по британским лекалам. На границе пассажирской палубы всегда дежурит унтер или кондуктор, он всегда подскажет дорогу или вызовет матроса, который вас проводит. И запомните главное, в случае полундры или аврала, бежать строго по часовой стрелке, даже если место, куда вам надо, в двух вершках от вас. Это корабельный закон.

— Спасибо, кондуктор, — поблагодарил его штабс-капитан. — Мы вас больше не задерживаем.

Кондуктор отдал честь и поспешил куда-то в сторону мостика по своим кондукторским делам.

— Разойтись, — скомандовал штабс-капитан. — Господа офицеры, вы свободны.

— Есть, господин штабс-капитан, — ответили мы.

Я обернулся к прапорщику Семёну Кмиту, молодому человеку, который, как и новый командир второго взвода, присоединился к нам в Брянском депо.

— Прапорщик, — приказал я ему, — проследите за тем, как расположатся солдаты взвода. Потом можете быть свободны.

— Есть, — ответил он, без видимого неудовольствия, хотя, знаю на собственно примере, подобного рода приказы вызывают глухую досаду. Все отправляются отдыхать, а ты за солдатами гляди, как нянька. Однако сейчас догляд за солдатами был особенно нужен. Больше половины взвода — бывшие рекруты, ещё не освоившиеся и «пороху не нюхавшие», так что относится к ним будут с некоторым нарочитым покровительством, а молодые люди этого не любят — опять же, по себе знаю — и возможны совершенно ненужные конфликты. К которым, как говорят учёные мужи, особенно располагают закрытые помещения и постоянное напряжение.

— Жильцов, — кивнул я денщику, ловко управлявшемуся с моим нехитрым багажом одной левой. Тот дёрнул рукой, попытавшись по привычке отдать честь, отчего ремень, прикреплённый для удобства к сундуку, съехал с плеча. Жильцов поправил его и зашагал вслед за мной.

Пока он обустраивал наше временное пристанище, я решил немного прогуляться по внутренностям дирижабля. Развернуться в нашей каюте вместе с довольно дюжим Жильцовым было негде, да и очень уж интересно. Первым делом я заглянул в кубрик своего взвода, там всё было спокойно — прапорщик Кмит стоял в дверях, сложив руки на груди. Я поспешил дальше, чтобы не смущать его, а то выходило, что я вроде бы проверял нового офицера. Я быстро обернулся к указателю и принялся его внимательно изучать.

Так, что тут у нас. Мостик — 100 футов по курсу. Первая орудийная, вторая орудийная и третья орудийная палубы. Ничего интересного. А это что такое? Кубрик воздушной пехоты. И всего 15 футов — против курса. То есть, буквально за этой переборкой.

Я прошёл в страшно неудобную овальную дверь с круглым окошком-иллюминатором. За ней я обнаружил странного офицера. В петровских времён форме, треуголке и солдатским тесаком, вместо шпаги.

— Приветствую вас, господин поручик, — усмехнулся он, отдав честь. — Честь имею представиться, подпоручик Булатников, командир ударной ландунгс-команды линейного дирижабля «Гангут».

— Честь имею, поручик Суворов, — представился я, — командир первого взвода третьей роты третьего батальона Полоцкого пехотного полка.

Я протянул руку Булатникову, тот крепко пожал её.

— Держу пари, вы никогда не слышали о нас? — также весело спросил он.