Альберт Максимов - Путь Сашки. Книга третья

Военный лагерь разместили в двадцати верстах от Ларска. Вроде и недалеко, но чтобы добраться до города потребуется полдня. И столько же обратно. На свидания не очень — то и поездишь. Немного опасаясь за гендованскую вольницу, Дарберн дал Сашке и отряд Ястреда из своей личной сотни. Сашка не возражал. А в случае опасности для города тысячу солдат, расположившихся в его военном лагере, он сможет в тот же день привести в Ларск.

Вместе с отрядом Ястреда приехали и два мальчика — посыльных, заметно сблизившись за прошедшие два месяца. Именно с ними и произошел вскоре случай, о котором потом долго говорили в Ларске.

Через несколько дней после того, как был разбит военный лагерь Эйгель шел с каким — то поручением. Мимо проезжавший юный аристократ с гербом Гендована на щите неожиданно остановил коня и воскликнул:

— А, баронет Эйгель, ты все — таки записался в наемники! Отец твой не успел, зато ты поспел.

Эйгель остановился и посмотрел на того, кто его окликнул. Его он тоже сразу узнал. Это был его давний недруг по жизни в Гендоване баронет Венц. Эйгель опешил, но затем быстро взял себя в руки, с каменным лицом поклонился Венцу и сказал:

— Милорд ошибается, я не записывался в наемники. Я уже не баронет, и не дворянин даже. Я простой солдат. Точнее, мальчик — посыльный в личной сотне его светлости Дарберна Ларского.

— Вот как?! — глаза Венца злобно сверкнули. Он довольно осклабился и слез с коня. — Так ты теперь простолюдин?

— Да, милорд.

— Простолюдин, чернь. Этого и следовало ожидать. А что случилось с тем рыжим уродом?

— Который вас, милорд, побил?

Лицо Венца искривилось.

— У него интересная судьба. Его ранили, потом продали в рабство, а потом…

— Так он раб? Это ничтожество? — Венц был очень доволен ответом Эйгеля. — Один стал чернью, другой рабом. Иного быть не могло. А почему ты так наглеешь, друг раба? Встань на колени перед баронетом, как и подобает черни. Ты же теперь чернь. Ничтожество. Впрочем, ты им и раньше был. А теперь почисти сапоги благородному баронету, и если сделаешь это плохо, клянусь, высеку.

Венц слез с коня и подойдя к лежащему рядом бревну, сел на него, выставив ноги перед застывшим Эйгелем.

— Ну, долго мне повторять?

— Но вы не мой командир, милорд.

— Мы находимся в военном лагере, что приравнивается к боевым действиям. А значит, ты обязан подчиняться всем вышестоящим перед тобой. И выполнять их распоряжения. Я, например, обязан выполнять приказы вашего виконта, а ты мои. Долго мне ждать?

Эйгель опустился на колени. Перед его глазами оказались сапоги Венца.

— Мне нечем чистить, милорд.

— Чисти рукавами. Они от этого будут только чище, — со смехом ответил Венц, довольный происходящим.

Эйгель тихо плакал и чистил сапоги. Вокруг столпились зрители. Некоторые стояли с довольными лицами, но большинство хмурилось. Это были в основном солдаты из отряда Ястреда.

После того, как Эйгель закончил, Венц, поднявшись с бревна, бросил ему медянку:

— За работу! Завтра приеду снова! — И довольный уехал.

Разошлись и зрители, остался лишь один Серри, видевший, что произошло. Эйгель, все еще стоявший на коленях, упал на бок и беззвучно зарыдал.

— Ты что, Эйгель? Да что с тобой…

Эйгель поднял голову, в его несчастных глазах стояли слезы.

— Я думал, что все прошло. Но оно вернулось.

— Кто вернулся?

— Мое прошлое. Мне никогда от него не избавиться. Никогда. И этот Венц. Любой другой, только не Венц. Что мне теперь делать? Как жить? Я отказался от титула, но думал, что взамен сохранил себя. Я даже стал себя уважать. Здесь, солдатским мальчиком, который чистит котлы и убирает конский навоз. Совсем немного уважать, но стал. Потому что забыл все, что было. А теперь как жить? Ну, почему мне попался этот Венц!?

— Успокойся. Все пройдет.

— Понимаешь, я сейчас себя чувствую, ну… как свинячье дерьмо. Хуже дерьма. И мне не отмыться… никогда.

— Эйгель, миленький. Ты не один. Есть я, есть другие.

— Спасибо тебе, Серри. Только, поздно и зря все это.

Эйгель встал и с опущенными плечами побрел выполнять прерванную работу. До конца дня он так и не пришел в себя. А вечером, сидя у костра, Серри удалось заглянуть Эйгелю в глаза. Они были пустыми. Когда лагерь понемногу стал засыпать, Серри, лежа рядом с Эйгелем, видел его безучастное лицо, хотел, но не мог ничего сказать. Они долго лежали молча, пока Серри не сморил сон.

Проснулся он глубокой ночью, одеяло Эйгеля было пустым. Серри приподнялся и оглянулся по сторонам. В свете горящих костров он вдалеке увидел фигуру друга, идущего к выходу из лагеря. Еще не понимая, что происходит, он бросился за ним вслед. Догнал уже за пределами лагеря, когда Эйгель уже почти исчез в ночной тьме.