Андрей Дьяков - За горизонт

События минувших лет за прошедшие годы поистерлись из памяти, стали хрупкими и рассыпчатыми, как страницы довоенных книг. Но момент собственного спасения все еще был ярок и свеж, стоял перед глазами немым напоминанием о совершенной тритонами глупости.

Было бы несправедливо обвинять «морской народец» в желании помочь израненному, пропадающему в морской пучине человеку. Тем более, если этот человек немногим ранее спас жизнь одного из них…

Таран помнил все до мелочей. Как чьи-то руки подхватили его безвольное тело в воде, вытолкнув на поверхность, как нацепили на лицо маску акваланга и снова увлекли на глубину. Как помогли провести рекомпрессию, совершив совместно с союзником медленное всплытие с самого дна.

Благодаря стараниям тритонов сталкер выжил. Пусть и не без последствий для здоровья, но ихтиандры оказались заботливыми няньками и выходили человека, обеспечив кровом и пищей.

С той знаменательной ночи, когда впервые удалось самостоятельно подняться с «больничной» койки, прошло восемнадцать долгих лет. Вечерами Таран подолгу стоял на берегу, вглядываясь вдаль. Где-то там, за горизонтом, остались ответы на мучавшие его вопросы. Удалось ли Глебу с Авророй дотянуть до Питера на остатках топлива? Сработал ли «Алфей»? Что стало с миром?

А потом, в один из таких тихих умиротворяющих вечеров, он вдруг почувствовал это. Осознал, что пора отправляться в путь. Невзирая на преклонный возраст, наплевав на донимавшую боль в изношенных суставах, Таран отправился на запад. Чутье безошибочно влекло его все дальше, а подстерегавшие на пути опасности и невзгоды услужливо обходили стороной одинокого странника, словно в награду за его упорство и вернувшуюся вдруг волю к жизни.

В старину говорили: язык до Киева доведет. И старик дошел. Правда, не до Киева, а до затерянного в глухом лесу озера. Алфей-озера, как называли его встречавшиеся на пути выжившие. Таран помнил это место, чуть не стоившее жизни всему экипажу «Малютки» из-за чрезмерно высокого уровня радиации. Помнил и знал, куда идти.

Молва о чудодейственной силе затерянного в лесной глуши водоема разнеслась далеко окрест, передаваемая уцелевшими из уст в уста. Когда путник достиг разросшегося вдоль берега поселка, он уже знал практически всю историю. Как однажды на отравленном озере приводнился огромный экраноплан с дымящимися двигателями. Как из навечно застывшего на отмели аппарата выбрались будущие основатели поселения. Даже имена их сталкер знал – Глеб и Аврора. С появлением этих двоих вода в озере перестала фонить, а следом и окрестности оказались пригодными для обитания. Радиация отступала все дальше, а выжившие стекались отовсюду непрекращающимся потоком.

Однако расширяется ли ореол чистых земель по сей день? Работает ли еще «Алфей», или труды Подземника были напрасны? Пожалуй, эти вопросы стоило приберечь до встречи с сыном…

За размышлениями старик и не заметил, как лес сменился просторным лугом, украшенным рядами аккуратных стогов. От дурманящего запаха свежескошенной травы закружилась голова. Того и гляди, придется сделать вынужденную остановку, чтобы продышаться и прийти в себя…

Решительно отогнав заманчивую мысль, Таран пересек широкую приграничную полосу и робко шагнул в гостеприимно распахнутые ворота. Высокий частокол из оструганных бревен тянулся по обе стороны поселка и выполнял, судя по всему, функции охранного периметра, выстроенного против дикого зверья, все еще обитавшего в обилии на пораженных радиацией территориях.

Однако в окрестностях Алфей-озера мутанты попадались редко. Видимо, не по нраву им пришлись чистые земли и их новые хозяева, норовистые и хитрые двуногие…

До самого озера старик так и не дошел. Прохаживаясь по поселку и любуясь аккуратными, будто бы кукольными домиками с нарядными резными ставнями на окнах, остановился, приметив просторный бревенчатый сруб. Колокольчик, подвешенный на крыльце, и кучка берестяных портфелей, в беспорядке сваленных возле лавки, не оставляли сомнений – то была местная школа.

Обогнув здание, старик очутился на уютной детской площадке. Бегавшая вокруг ребятня заставила его невольно улыбнуться – столько счастливых детских лиц разом не доводилось видеть очень и очень давно. Пожалуй, еще с довоенного времени…

Хотя, было в этом цветнике радости и беззаботности кое-что, выбивавшееся из общей картины. Таран проковылял ближе, и его подслеповатым глазам открылась не самая лицеприятная картина, тотчас пробудившая к жизни бережно хранимые воспоминания.