Александр Конторович - Несмотря на достигнутые успехи

— Командир СОБРа отказался вести на штурм своих бойцов. Я отстранил его от командования и назначил на этот пост его заместителя…

— Так в чём же дело?

— Он также отказался. И все остальные офицеры — тоже. Вон они стоят… курят.

— Так… понятно. СОБР — расформировать! Завтра же! Ничего, люди будут. Сейчас сюда подъедут бойцы из… в общем, человек восемьсот у нас наберётся. Отдайте команду выводить людей из здания — иначе откроем артиллерийский огонь. Танки уже на подходе.

— Командир! — пробивается ко мне наш связист. — Абзац, командир — по проспекту Мира танки идут!

Среди журналистов — паника. Повскакивали с мест, загомонили…

— Тихо! — сдергиваю у с плеча ближнего бойца автомат и стреляю в потолок. — Всем — на место!

Кое-как они усаживаются.

— Прошу спокойствия! По вам никто стрелять не станет! Всех выведут из здания! Всех вас и весь обслуживающий персонал! Мишка — организуй!

Полицейские и мы — все вместе образовываем коридор. По нему, торопливо, испуганно озираясь, бегут к выходу журналисты. Полицейские проверяют комнаты и выталкивают оттуда местную обслугу — на выход! Всем на выход — к зданию идут танки! Быстрее — нет времени на сборы!

Растолкав оцепление, подходит ко мне грузный мужик.

— В чём дело, уважаемый?

— Вы остаётесь?

— А куда ж денемся-то? — пожимает плечами начальник местной полиции. — Пятнадцать лет тут… куда я уйду?

— Ну… тогда и я останусь. Лейтенант запаса Сверчков. Командир пулеметного взвода. Олег! — кричит он куда-то. — Дуй сюда!

Ещё один мужик — помоложе.

— Рогов это. Олежка. Он снайпер — до сих пор ещё работать может, не сомневайтесь!

— Да куда ж я вас-то…

— Да всё туда же, командир! Куда и все. Оружие дай, а дальше…

Всё… ушел народ. Скрылись за оградою телецентра испуганные журналисты. Но далеко не ушли — столпились на той стороне проспекта, сверкая вспышками фотоаппаратов. Ну как же — такое зрелище пропустить! Раз в жизни две такие сенсации подряд выпадают. Правда, и у нас тоже не все ушли — в полном составе осталась дежурная смена в аппаратной — обеспечивают постоянную трансляцию. Остались и спецы из ГУУР — будут помогать им до последнего. Нас ещё видят. Все усилия властей поломать это дело оказались пока не слишком удачными. Кое-что, конечно, покорежили — не без того. Но интернет — этот нас видит и слышит хорошо.

Как этот дом оборонять? Стекло повсюду, да окна — в полэтажа. Один снаряд — и тут все стеклом битым позасыпет.

Хрен его знает… как-нибудь попробуем. Этот вариант мы тоже рассматривали — как крайний случай. Правда, мы ожидали «помогальников». Но те тихо сидят в своих городках — призрак падающей на голову ракеты оказался убедительнее любого приказа.

А к президенту, помимо его охраны, подошли и вовсе какие-то личности непонятные. Правда, хорошо вооруженные и экипированные — что есть, то есть. Не знаю как они в бою… увидим. В ФСО раньше парни были, что надо! Но их, практически всех поувольняли, как воюют новые — никто не знает.

Всего — больше тысячи человек. И всё — никто больше не пришёл.

Да, припекло мужика… Где сейчас армия? Могучие спецслужбы — где они? Нет никого. СОБР на штурм не пошел — спасибо, ребята! С вами воевать было бы тяжко…

Конечно — можно ударить ракетой по бульвару и смести их всех каленой метлой. Можно. И пару окрестных домов с их обитателями.

И всю эту толпу журналистов.

Нам, кстати, тоже прилетит, хотя и не так основательно.

Много кого можно порубить в кровавый винегрет.

Можно — но, нельзя.

Ударить ракетой по своему городу?

Ну уж нет…

— Командир! — это Мишка. — Камеры ещё работают!

А что — тряхнем стариной?

Вот и снова телестудия. Пустая на этот раз. Нет здесь зрителей — только камеры подмигивают мне красными огоньками.

Впрочем, отчего же их нет? Через объективы камер сейчас смотрят на меня тысячи глаз. Десятки тысяч. Сотни.

По всему миру.

— Добрый вечер! — беру я микрофон. — Надеюсь, для вас он таким и будет…

— Господин президент! — пробился через толпу референт. — Волин опять вышел в эфир!

Мог бы и не кричать — на опустевшем было экране появилась знакомая фигура. Её хорошо было видно отовсюду.

— Заткните ему пасть!

Ду-ду-ду-ду-рах-х!

Зашлась кашлем пушка на бронетранспортере — освещенные окна студии были хорошо видны.

Ого, как там озлобились! И за что?

Подумаешь — доброго вечера пожелал!

А если бы я его по матушке послал?

Дом бы срыл?