К. Л. Андерсон - Жестокие ангелы

— Спросите, чем они не заставляли меня заниматься? — усмехнулась она. Её острое лицо выглядело принуждённым. Глубокие морщины прорезали высокий лоб и залегли между бровями. — Кругом столько шума и гама из-за появления этой группы праведников из миров Солнечной системы.

— Как, ряды посвятивших себя благотворительности пополняются?

И зачем устраивать шумиху вокруг новых деятелей благотворительных организаций? Но я не стал задумываться над этим вопросом.

Эмилия раздражённо передернула костлявыми плечами:

— Думаю, да. Но в дополнение к своим обычным сменам на работе мне пришлось побывать на дюжине конференций, касающихся новых мер предосторожности и мероприятий, которые необходимо осуществлять в их отношении. Приказ исходит из Фортресс, — тихо добавила она.

Какое Фортресс дело до этих праведников? Вернее, что сделали эти праведники, чтобы Фортресс заинтересовалась ими ? Но всё, что я сделал, — это приподнял брови и отхлебнул ещё один глоток чая.

Единственными людьми из миров Солнечной системы, которых я непосредственно знал, были те, кому дозволялось оказывать содействие с гуманитарной помощью. Когда-то мы, обитатели системы Эразмус, были очень богаты, или, скорее, те из нас, что были свободны, жили относительно богато, а Кровавый род славился своим поразительным богатством. Однако со времени изобретения гиперпространственного двигателя для путешествий со сверхсветовой скоростью свободных материальных ценностей осталось в ходу гораздо меньше, и Кровавый род охотно позволил другим людям кормить и заботиться о тех, кто перестал быть для них источником дохода.

Эмилия отпила ещё чаю и с гримасой на лице произнесла:

— На твоё счастье, они перевозят их на Дэзл…

— О, какая радость!

— А я ответственна за получение данных. — Она нежно улыбнулась. — По крайней мере, это позволит нам видеться чаще.

— Получение данных? — спросил я.

Эмилия неторопливо кивнула:

— Всего лишь биосканирование и сбор образцов, но всё это имеет первостепенную важность. — Позади нас гудели уборочные приспособления, скользя взад-вперёд по ковру и вверх-вниз по стенам. — Это великолепная возможность, — добавила Эмилия. — Я действительно рада, что мне выпал шанс успешно претворить в жизнь новую программу.

Минуту мы сидели в тишине. Как капитан службы безопасности, я имел гораздо больший допуск к секретной работе, чем она. Теоретически она не могла сообщить мне ничего такого, о чём бы я не слышал, но мы оба знали вполне достаточно для того, чтобы не слишком доверять всем этим слухам. Робот-уборщик обогнул нашу кабину и, переместившись, заскользил под одним из пустых столов в поисках крошек.

Вопрос, который вы должны себе задавать, находясь под постоянным наблюдением, вовсе не «А не подслушивает ли кто меня?», но « Обращает ли кто-то на меня внимание ?». Эмилия оказалась вовлечённой в изменение обычного порядка вещей. У неё были все основания подозревать, что к ней приковано внимание клерков. Ей приходилось быть крайне осторожной, и я должен был уважать её за это.

— Как поживает моя мать? — внезапно спросила Эмилия.

— С ней всё в порядке, и Париск шлёт привет. — Семья Эмилии, надо мне это было или нет, присутствовала в моём патрульном расписании.

— Можете взять у меня письмо?

— В любой момент. Я здесь по крайней мере ещё шесть часов. Вы можете оставить его в Порту 9, чтобы я забрал его оттуда.

Видеозвонки домой стоили дорого. Плата за доступ была бы прибавлена к тому, что она задолжала Фортресс, и вместе с расходами на её образование, жильё, питание и дыхание всё это составляло весьма внушительную сумму. Эмилия была непреклонна в решении выплатить свой долг. Меня интересовало лишь то, учитывалась ли её новая обязанность как бонус в его погашении и не поэтому ли она приняла её на себя.

Эмилия кивнула, быстро глотнула чаю и взглянула в сторону закрытой двери. Это мгновение затянулось. Робот-уборщик щёлкнул на стыке стен и двинулся назад. Жужжание того, что чистил пол, слегка поутихло, когда он случайно застрял в каком-то отверстии.

Мы болтали о пустяках, о старых друзьях — ни о чём больше. То и дело для проформы вставляли что-нибудь позитивное в отношении своих миссий и заданий, пока, наконец, Эмилия не допила свой чай.

— Увидимся, — сказала она.

— Мы отправляемся туда, где нужны, — признал я.

Я протянул работнику кухни кружки и чайник. Эмилия, прощаясь, коснулась моей руки и одарила меня нежнейшей улыбкой. Я накрыл её руку своей. Дружеский жест, не более того.