Константин Калбазов - Феникс

— Прости меня, дуру грешную. Согласна. Я на все согласна. Даже если придется конец принять, то вместе с тобой.

А вот теперь только бы не потерять голову. Ага. Легко сказать. Смеяна тут же оказалась в крепких объятиях, и он с жадностью впился в ее губы. Страсть волной начала подниматься в них, угрожая затопить собой все. Да что там грозить, когда она, трясясь как осиновый лист, уже тянет его к постели, а он, как телок, идет на привязи, не в силах противостоять собственным желаниям.

Однако толика здравого смысла у него все же еще осталась, и он сумел-таки вынырнуть из затягивающего омута. Больно! Боже, как же больно! Душа разрывается на части оттого, что приходится гасить всеобъемлющий восторг. Стоять, телячья немочь!

— Милая, лада моя. Потом. Все потом. Нужно торопиться. Обряжайся для верховой езды, возьми вещи для сына и все.

— Д-да, к-конечно. Ой, а как же…

— Больше ничего не бери. Ночь уж на убыль пошла, нужно спешить.

Виктор не мог знать наверняка, согласится ли Смеяна, но надежду на то имел, а потому и позаботился обо всем. Сейчас на опушке леса их дожидались четыре лошади, одна из которых оседлана дамским седлом. Волков помнил, что Смеяна хорошая наездница, сейчас это как нельзя кстати, от будущего счастья их отделяли лишь скорость, выносливость лошадей и их силы.

Чего стоила им та многодневная скачка, лучше и не вспоминать, потому как вымотались они до последнего. В Астрань прибыли на взмыленных лошадях, едва не падая от истощения. Как ни странно, но легче всего перенес тяжелое путешествие маленький Ратибор, проведший почти весь путь на руках Виктора, что измотало того почище любых иных нагрузок. Усталые, изможденные, но счастливые, они поспели к сроку, назначенному Виктором, и даже на три дня раньше. Поди пойми этих влюбленных, на что они способны, когда оказываются вместе и задаются общей целью.

Знай Вяткины, откуда пришла беда и в каком направлении искать беглянку, скорее всего им все же удалось бы настигнуть беглецов. Но, как говорится, у убегающего одна дорога, у догоняющего — сотня. Видно, Отец Небесный простер над ними длань: весь путь они проделали без происшествий и лишних задержек, двигаясь настолько быстро, насколько это вообще было возможно в данное время.

Виктор открыл глаза и взглянул на низкий потолок просторной каюты, чувствуя, как уже привычно покачивается его ложе. Скрип такелажа, качка, слышащиеся команды… Если ты хоть раз путешествовал на корабле, то навсегда запомнишь признаки, указывающие на то, что корабль находится в движении.

Он чуть повернул голову и увидел сидящую у распахнутого окна Смеяну. Подле ее ног копошились, перебирая нехитрые игрушки, двое ребятишек годовалого возраста, мальчик и девочка. Молодка наблюдала за этой возней, светясь тихой, умиротворенной улыбкой.

Сколько бы он ни провалялся, она спала значительно меньше. Вопреки расхожему мнению женщины все же куда более выносливы, чем мужчины, и восстановить силы они могут гораздо быстрее. Вот и его любимая встала раньше него. Мало того — уже проявляет заботу об их детях. Виктор невольно залюбовался представшей картиной и, перекатившись для удобства на бок, млея от охватившей его нежности, стал всматриваться в персонажей этого полотна, сотканного самой жизнью.

В этот момент он почувствовал себя фениксом, возродившимся из пепла. Вон у окна те, кто стал его путеводной звездой из мрака, в котором он пребывал долгое время. Именно они вновь внесли в его жизнь смысл и стали его опорой.

— Ой! Ты уж проснулся.

— Ага.

— И давно за нами наблюдаешь?

— Не знаю, — искренне ответил Виктор, вновь расцветая счастливой улыбкой. Он и впрямь потерял счет времени.

— Есть будешь? Я сейчас попрошу Беляну и…

— Нет. Это потом.

— Ты не голоден?

— Голоден и готов быка съесть, но это подождет. — Виктор легко соскочил на пол, или палубу, с этим нужно будет еще разобраться, а затем спешно оделся. — Вот уладим одно дельце, а тогда уж и поедим.

Выйдя на палубу, он тут же оказался под жаркими лучами солнца. В каюте было куда прохладнее: там и тень, и сквознячок гуляет. Здесь же стояла самая натуральная жара, от которой не спасал и ветер. Люди старались располагаться в тени от парусов, на баке растянули тент, под которым также расположились пассажиры. По вантам и реям сноровисто движутся матросы, споро управляясь с оснасткой: видно, корабль готовится к какому-то маневру. Для Виктора это темный лес, но догадаться о чем-то таком можно. Иначе зачем заставлять людей скакать на верхотуре, словно обезьян? Море относительно спокойное, лишь незначительная волна, которую и волнением-то не назовешь. Корабль летит под всеми парусами.