Александр Борисов - Прыжок леопарда 2

Может, это подсказка? Может, стоит всмотреться в изображение, прислушаться к внутренним ощущениям? Ведь видел же я схему и даже прекрасно понял, что это такое. Я еще раз попробовал... ничего. Ничего не откликнулось ни в памяти, ни в душе. Серость.

- Опасность! - произнес механический голос. Это слово пронзило меня насквозь, когда за спиной хрустнула ветка. Именно слово, а не реакция на него. Тупой удар по затылку - и темнота.

Звезды. Я вижу их ночью и днем, как будто бы принимаю парад планет из нутра огромного телескопа. Созвездие за созвездием вступают в границы светлого круга, забранного крупной решеткой. Устанешь, уронишь голову - звезды отражаются в миске с водой, которую приносит мне Аманат, если, конечно, есть у него на то настроение. Он опускает на длинной веревке старое оцинкованное ведро с заветной холодною влагой. Я принимаю его бережно, осторожно, стараясь ни капли не расплескать, не обрызгать случайно соломенную подстилку. Мне на ней спать, а ночью в горах холодно. На той же самой веревке меня поднимают вверх - "подышать свежим воздухом" в зачуханном деревянном сортире, или ведут в дом. Но в последнее время допросы случаются редко. Только когда приезжает врач.

- Ты скоро, шайтан? - подает голос мой конвоир.

Аманат из тейпа карачой. Он правоверный мусульманин, настоящий джигит. Папаха, борода, автомат - все у него как положено. Аманат любит Аллаха. Любит так сильно, что печется о нем как о младшем брате. Такое впечатление, что без его, Аманата, поддержки, с величием у Всевышнего будет сильная напряженка. Отсюда и гордый взгляд, и привычка говорить с иноверцами, поминая себя в третьем лице. "Аманат знает", "Как Аманат сказал - так и будет". Я жадно ловлю каждое его слово - пополняю словарный запас.

Ко мне это дитя природы относится с наигранным равнодушием. В душе немного побаивается, как нечто необъяснимое, а если и недолюбливает - то самую малость, лишь потому, что отвечает за меня головой.

- Э-э-э! Аманат будет сердиться!

Я с сожалением отпускаю ведро. Вода здесь холодная, вкусная, как там, где всегда снег. Откуда я это знаю? - не помню. Я совсем ничего не помню.

- Кто ты? Зачем появился здесь? Откуда в твоем кармане моя фотография? - такие вопросы всегда задает Аслан.

После укола мне становится больно. Так больно, что я бы сказал, но это загадка и для меня.

Аманат нервничает. Он бывает спокойным только когда решетка над моей головой заперта на ржавый амбарный замок. Весь день его не видно, не слышно. Сопит где-то там наверху, кочует следом за тенью, по периметру высокого саманного дувала. Обязанности сторожа необременительны - всегда есть возможность поспать. Мне это дается с трудом. Я забываюсь от силы на десять минут, когда измотанный разум устает бороться с реальностью, а потом просыпаюсь от боли. Правая нога еще в гипсе. Она страшно чешется и саднит. Это от сырости. Моя яма очень глубокая. Прежний хозяин копал в этом месте колодец и успел углубиться на шесть бетонных колец. А потом плюнул на все и уехал. Наверно почувствовал, что грядут времена, когда ведра с водой будут опускаться в колодец, а не вытаскиваться из него. Война. Она опрокинула седые законы Кавказских гор. Ведь по большому счету я не пленник, не заложник, а гость. Потому, что приполз сюда сам.

Доктор приехал, под утро. Впервые я этого не услышал, потому, что уснул по-настоящему. Во сне я опять видел схему этого дома. Она была нарисована на огромном листе ватмана, пришпиленном к черной школьной доске. К каждой отдельной комнате прилагались несколько фотографий. А еще мне виделись чьи-то глаза: огромные, серые, в синюю крапинку. Каждая крапинка наливалась прозрачной влагой. Лица я не успел рассмотреть - на меня самого хлынули потоки воды и лучи фонарей.

- Э, шайтан, кончай ночевать! Аслан в гости зовет шашлык кушать!

Наверху весело загыгыкали.

Стряхнув с себя воду и сон, я делаю шаг вперед к краю колодца и долго стою, подняв обе руки, пока их не обхватывает ременной петлей.

К дому меня ведут два хмурых бородача. За ними семенит Аманат с неразлучным автоматом наперевес. Над землей стелился дым. Волнами налетал незнакомый дурманящий запах. Под навесом накрывают столы. Играет громкая музыка. Веселые люди в папахах сгрудились в круг и бесшабашно пляшут. В дальнем углу бесформенной кучей лежит оружие. Это меня почему-то заинтересовало. Чтобы все как следует рассмотреть, я немного замедлил шаг. Реальность отозвалась ощутимым ударом в спину.