Сергей Лисицын - Искатели Миров

Но существовали и другие варианты, в которых часть техномагов предпринимала атаку сразу же после распада Империи и формирования флота эвакуации разумных.

Она ошибалась.

Библиотека Ордена была важным источником, для получения которого стоило отвлекать ресурсы. Врата были мифом, непроверенными данными, переменной, которая почти не поддавалась учету. Инфосфера не сочла ее существенной. Техномаги, которые сохраняли в своих мыслительных системах фрагменты органического мозга, включающие те, что отвечают за эмоции, придавали Вратам несколько большее значение, но и они не считали их поиски приоритетной задачей.

Слишком ничтожны были следы, оставленные Ушедшими, слишком мало данных, пригодных для анализа и определения уровня исчезнувшей цивилизации.

«Чем сложнее план, тем быстрее он выйдет из-под контроля» — это правило знали все, но мало кто понимал, что это значит на самом деле.

Техномаги решили не ждать.

Они сделали то, чего не было никогда — объединились и ударили синхронно, решив отделить от инфосферы часть наиболее богатых природными ресурсами миров.

Сферы, отражающие или гасящие волны во всех мыслимых спектрах, с разных направлений рухнули на предельно загруженные верфи, взрываясь волнами, разрубая платформы пространства на множество заполненных огнем фрагментов.

Управляемых кораблей у техномагов было мало, как и измененных магами существ, пригодных для использования в качестве солдат. Но с ними были Вольные Ангелы и сотни лет незаметно направляемые, сдвигаемые со своих орбит небесные тела.

Все они ударили по самым важным и уязвимым узлам инфосферы — системам связи.

— Ваше Величество! — голос аналитика срывался. — Поступают новые данные. Атакованы верфи. Отрывочные сообщения об атаках на основные узлы связи инфосферы!

— Кто атакует?

— Точных данных нет, но...

— Короче! — хлыстом ожег окрик императора.

— Техномаги. Судя по всему...

Император уже не слушал.

— Есть! — со всей силы грохнул он кулаком по столу. — Передрались! Все же передрались!

Друид уже что-то шептал высокому, тонкому и опасному на вид, как клинок рапиры, парню в форме личной охраны императора. Этот охранник был совершенно незаметен, несмотря на внешность, но постоянно находился поблизости от друида. Выслушав, он молча кивнул и исчез.

Император развернулся к друиду — словно тяжелый штурмовой танк нацелил свои излучатели:

— О чем говорил?

— Я отправил его к Видящим. Они должны знать, если еще сами не почувствовали изменения.

— Быстрее. У нас появился шанс. Но, проклятье, как его использовать?

Друид подошел ближе, не спрашивая разрешения набрал несколько команд на тактическом дисплее, задумался, оценивая увиденное:

— Теперь мы можем раздробить флот и уйти несколькими группами. Как минимум треть уцелеет.

— Мало! Этого мало! Обсчитывайте данные. Можем мы дойти до ближайшей точки старта, чтобы уйти всем флотом?

— Цель не зависит от местоположения, — голос в голове Яна был спокоен и задумчив, словно говоривший пребывал в полусне и был готов соскользнуть в мир грез, поскольку в реальности для него ничего интересного и волнующего уже не осталось.

Ян почувствовал отчаянье. Как? Как достучаться до создания, существовавшего, по меркам разумных, чуть меньше вечности? Создания, пережившего своих создателей и свое предназначение, утратившего смысл своего существования.

— Ты не совсем прав, — прозвучал ответ на незаданный вопрос, — я существую и меняюсь. Поначалу, когда я осознал, что те, кто создал меня, навсегда покинули эту Вселенную, я стремился к разрушению. Затем я понял, что могу развиваться и для этого мне не нужны создатели. Я сам могу создавать цели.

«Если мы не уйдем, мы никогда не сможем развиваться и совершать новые ошибки, творить глупости, мерзости и удивительные чудеса, — спокойно и очень ясно подумал Ян, — нас просто уничтожат».

Он снова пожалел, что именно он оказался здесь. На его месте должна быть Марсия или кто-то еще из друидов. Даже Огерд — он справился бы лучше.

А что может он? Бывший убийца, врач и палач, оружие исчезнувшей Империи, искалеченное и не пришедшее в себя? Но он был здесь и значит, сам решал, что и как ему делать.

И он стал показывать.

Отчаянье, злость, боль... все это ушло, стало неважным, несущественным. Зачем? Если он умрет, то хотя бы постарается сделать это, вспоминая что-то приятное. Он вспоминал восторг, испытанный им во время первого выхода в космос, когда закружилась от восхищения и ужаса голова и он осознал себя ничтожной песчинкой посреди огромной торжественной Вечности, и тут же ему в спину врезался неумеха-младшеклассник, и пришлось ловить засранца за шиворот.