Сергей Верник: Наёмник (Экватор)

Овод поднялся. Лица его Егор сквозь шлем не видел, но чувствовал подавленность товарища. Еще бы, потерять любимую винтовку. Почти что пережить смерть близкого друга.

- Все в порядке, босс, - ответил он тихо. – В бою всякое случается. Ерунда.

Егор сочувствующе похлопал Овода по плечу, вспоминая откуда взялось его боевое имя - Овод. К насекомым прозвище не имело никакого отношения: Овод - Один Выстрел Одна Дырка, аббревиатура, и выстрел именно из «Винтореза». Подумав, что данная потеря может оказаться куда серьезнее, чем кажется на первый взгляд, он подошел к сидящему в стороне Гвоздю. Присел рядом.

- В следующий раз пристрелю, и даже глазом не моргну. Неподчинение командиру, паника во время боевой операции… Ты совсем что ли страх потерял?

- Я ведь тебе еще тогда говорил, - Гвоздь повернул голову к Егору. – У меня проблемы сугубо личного характера. Ну, я с самого начала не хотел во всем этом участвовать.

- Ладно, не дрейфь, - Егор встал. – Отдай автомат Оводу. Ты нам сейчас с планшетом нужнее. Он, если что, прикроет.

- Не могу я без оружия, - заартачился Гвоздь, стиснув изрядно потертый М-4.

- У тебя ведь дедов ТТ всегда с собой, - напомнил ему Егор. – Так что, выполняй. Живо!

На этот раз Гвоздь спорить не стал, и нехотя передал автомат Оводу. Затем достал планшет.

- Ну, сколько еще до объекта? – Егор глянул на покрытый слоем черной пыли экран. Белая точка по-прежнему пульсировала в его верхней части.

- Километров пять осталось. Думаю, вон за той возвышенностью, - Гвоздь указал рукой куда-то в сторону горизонта, - его можно будет уже наблюдать.

- Ну, тогда чего стоим? Ждете следующей бури?

Это была самая огромная борозда, какую Егору приходилось в своей жизни видеть. Вывернутая наизнанку земля возвышалась неровным гребнем на высоту двухэтажного дома, а дальше начинался настоящий каньон. Идеально ровной линией он уходил до самого горизонта в одну сторону, а с другой неожиданно обрывался. Но то место, где по всем законам должен был лежать упавший корабль, пустовало. Ни обломков, ни еще каких-либо следов, указывающих на разрушение оного, тоже не наблюдалось.

- Мистика, - пробормотал Гвоздь, указывая на мигающую во весь экран планшета белую точку. – Так разве бывает?

- Плащ-невидимка, - посмотрев на товарищей, уверенно произнес Егор. – Большой плащ. Просто огромнейший плащ. Это самая идеальная из виденных мной маскировок. Куда тут японцам…

- Думаешь, его замаскировали, босс? – недоверчиво спросил Бульдозер.

- Есть только один способ узнать, - ответил Егор. – Идем незаметно. Если что, уходим под прикрытие насыпи. Открывать огонь только в крайнем случае. Все ясно? Тогда, вперед.

Гвоздь, шедший впереди, вдруг резко остановился и предупреждающе поднял вверх руку. Егор подошел к нему, посмотрел в указанном направлении, и остолбенел.

Метрах в двухстах от них, на краю котлована, приютилась до боли знакомая бытовка. Рядом с ней, на пятачке пожелтевшей от воздействия чужой атмосферы травы, выгнулся лишенный опорных столбов кусок забора. Чуть позади - несколько зачахших деревьев и груда досок от старого сарая. Половинка «Валькирии» тоже лежала на своем месте.

Но заставило Егора почувствовать ледяное прикосновение страха отнюдь не это видение. Нет, он уже давно перестал чего или кого-либо бояться. Люди – они в принципе все одинаковые, и в меру предсказуемые. Любого, даже самого хитрого противника, так или иначе, возможно переиграть. Это он понял еще в детдоме. В его понятии остались азарт, уважение к сильному сопернику, иногда признании его превосходства. Он с кулаками отстаивал свое право на жизнь в том обществе, где обитал. Под одной крышей с двумя сотнями голодных и оборванных мальчишек и девчонок. Став постарше, он узнал, что такое первая настоящая дружба и первая искренняя любовь. А с ними и первый отчаянный страх их потерять... Это был страх, проникший глубоко в сердце и поселившийся в нем навсегда. Страх не за себя, а за близкого, дорогого человека. Любовь и дружба – две чрезвычайно хрупкие субстанции, сломать которые больнее всего на свете. Иногда они стоят того, чтобы за них умереть.

Четыре одетые в сверкающие костюмы фигурки по ту сторону котлована пробудили в сердце Егора давно забытые чувства. Ужас, отчаяние, паника, - истинные враги профессионального солдата, - липкими щупальцами вынырнули из глубин подсознания. Это были пока лишь смутные тени, легко сдерживаемые силой воли. И для себя Егор открыл еще один из вариантов страха – страх Неизвестности.