Вот он — долгожданный поворот. Сейчас транспорт подставит борт под мои торпеды...
* * *
Опять не то!
Дальше!
Вернемся чуть назад, но подальше от пещерных времен...
* * *
Это новое оружие тяжело и неудобно — я так к нему и не привык. После каждого выстрела приходится вскидывать его дулом кверху, иначе при повороте барабана механизм может заклинить.
Проклятые капсюли... неужто не могли придумать что-нибудь другое.
* * *
Дальше!
* * *
Несчастные бродяги. Живут тем что грабят и убивают одиноких путников на пустынной дороги в самом бедном районе провинции. Неудивительно, что они не выглядят сытыми. Я улыбаюсь им, показываю, что настроен миролюбиво. Я готов с ними поговорить, помочь добрым словом и советом, но им не нужно слово — им нужно все, что у меня есть.
А что может быть у странствующего монаха кроме одежды и чаши для подаяний? Ну еще посох — крепкая палка в человеческий рост, с верхушкой, отшлифованной ладонями до блеска. Знающему человеку эта шлифовка скажет о многом, но бродяги к таким не относятся.
Бродяг трое. Я один. Они довольны — легкая добыча.
Вот только монах я не совсем обычный...
Императорским указом всем монахам нашего монастыря разрешено пить вино и любить женщин. Такая привилегия просто так не дается. Мы ее заслужили, помогая трону. Силой своего духа, оружием, или вовсе без него. Даже с голыми руками мы можем доставить немало хлопот любому противнику. Вся наша жизнь это служение и бесконечная закалка тела. И духа. Ведь дух первичен.
Бродяги об этом не догадываются.
Мне их жаль — бедные люди. Дух их скуден, а помыслы нечисты...
* * *
Вот этот файл, похоже, надо изучить подробнее. А потом дальше — файлов много, и среди этого мусора надо выбрать нужные.
* * *
Рев трибун. Трезубец, вонзенный в бок...
Отец сказал, что если я не научусь щипком вырывать у быка клок шкуры, мне никогда не встать на палубу его драккара. Я стараюсь. Стараюсь...
Вот они — двери. За ними я смогу затеряться. Уйду от погони. Воин в доспехах преграждает путь. Замахивается мечом. Он почему-то без шлема. Боится меня, но не слишком — открыт. Видит, что руки мои пусты, вот и не опасается. Зря — на запястьях у меня браслеты с длинными изогнутыми железными шипами. С ними удобно забираться на крепостные стены — ведь такие как я не всегда могут пользоваться воротами. Короткий замах, удар с оттяжкой и воин лишается лица...
Мечом из-под щита. Готов. Их много, но мы стоим. Недолго им осталось. Мы римляне, они варвары.
Этот удар никогда не отрабатывают на живом противнике. Немногим ученикам дается такое знание, и постигают они его на чучелах и трупах бедняков. Резкий тычок и палец, пробив глазницу, достает до мозга. Трудно добиться подобной концентрации — лишь лучшие на это способны...
Лошади сходятся, турнирные копья переламываются с треском. Упоительный миг...
Я не использую оптический прицел. Да — удобная вещь: но зачем? Мне не приходится стрелять на дистанции больше пятисот метров, а на ней мое зрение позволяет обходиться без новомодных хитростей. И, самое главное: оптический прицел устанавливается слишком высоко. Приходится чуть-чуть приподнимать голову. Каждый лишний миллиметр приближает тебя к смерти. Глазастый русский солдат. Осколок. Пуля. Боже — как здесь холодно...
Это не то... Дальше!
* * *
День и без того жаркий, а в горящем городе настоящая преисподняя. Эти еретики сожрали всех крыс, и, по слухам, друг друга поедать начали, но дерутся все так же отчаянно. Я думал, что после захвата стен и ворот все закончится, но все только началось: бои идут за каждую улицу, переулок, дом. Правая рука по локоть в крови, нагрудник смят ударом — какой-то безумец, уже умирая, ухитрился достать кузнечным молотом. Я рублю, колю, режу. Во славу Господа нашего!..
Я всегда даю противнику шанс. Пусть ударит первым. Это не только благородно, но и очень полезно для меня. Ведь при атаке многие раскрываются. Пусть даже чуть-чуть, но раскрываются. Мне этого достаточно — ответным ударом я таких убиваю...
Стрелу надо выпускать с громким выдохом. И еще в этот момент надо резко сжимать ноги, обхватывая бока верблюда. Одна стрела — одна черномазая обезьяна...
Ребром ладони я сокрушаю стопку черепицы — что мне его кадык...
На теле человека есть ряд точек, воздействие на которые может привести к потере сознания, частичному параличу, шоку и даже смерти...
Стоит только начать и уже невозможно остановиться. Это ведь всего лишь грязные шлюхи — чего их жалеть? Наша цивилизация слишком больна раз считает меня преступником. А вот и она. Старая, с красной рожей, улыбается, стараясь не разжать губы — скрывает отсутствие передних зубов. Очередная шлюха. Само воплощение нашей загнивающей цивилизации. Ничего — я хоть немного ее очищу. Рукоять ножа почему-то теплая...
Читать дальше